Иск. Фантастический памфлет

Я поймал себя на том, что злюсь на Тони Баушера. Почему он должен втягивать меня в свои кошмары? Да не хочу я думать, были его ноги в действительности раздроблены или его лишь убедили в этом. Да, сказал я себе, может быть, он и прав. Но для чего мне его правда, если она наполняет меня тягостным недоумением и страхом. Только-только начал я обживаться в новом мире, только-только разложил свой багаж души и памяти по новым полочкам, как появляется Тони и заявляет, что полочки-то в тюремной камере и око тюремщика недреманно сверкает в глазке двери.

Чепуха! Эгоистическая шизофрения. Когда-нибудь специалисты определят, может ли страдать душевным расстройством искусственный человек, но Тони явно далек от нормы. Для чего весь этот дьявольский план, кому он нужен? Для чего?

И куда только девалось мое почти праздничное настроение последних дней! Один разговор - и вместо него липкий страх и тягостное недоумение. Чепуха, снова и снова повторял я себе, но заклинания не действовали. И чем больше я их повторял, тем меньше верил в них.

Назавтра ко мне пожаловал Вендел Люшес.

- Мистер Карсон, - сказал он, - скоро три месяца, как вы здесь, и теперь по нашим правилам вы можете пригласить к себе гостей.

- Спасибо, - пробормотал я.

- Напишите на имя совета, кого именно вы собираетесь пригласить, и не откладывайте этого. Хорошо? Мы должны иметь какое-то время для наведения справок о приглашаемом. Конечно, я мог бы вам этого не говорить, профессор, но я ничего не скрываю от вас. Представьте, что кто-то захочет пригласить сюда журналиста, человека с телевидения, фотографа, какого-нибудь радикала, наконец…

- Моя приятельница расписывает ткани.

- О, я говорю не о вас. Вам я доверяю полностью. Но в Ритрите уже больше сотни исков, и среди них могут оказаться люди с неустойчивой психикой, тяжелым характером. О них нам бы хотелось знать еще до того, как они могут причинить Ритриту какой-нибудь вред. - Люшес внимательно посмотрел на меня. - Вы меня понимаете?

Ангел-хранитель явно предлагал мне шпионить за теми, с кем я уже успел познакомиться. И не слишком тонко сделал это сразу после разговора о приглашении Луизы. Услуга за услугу.

На какую-то долю секунды мне захотелось сказать: мистер Люшес, а Тони Баушер думает, что на самом деле его ноги не были раздроблены в катастрофе. Хорошо, кивнет ангел-хранитель. И Тони последует за Сесилем Стромом и искривленным пальцем. И никто не будет больше пугать меня страшными подозрениями. И я буду присматриваться к искам: кому досталось тело моего друга?

Не знаю, нравственный ли я человек. Но я знаю, что иногда приходят мне в голову чудовищные по эгоистичной жестокости мысли. К счастью, до сих пор я всегда тут же старался затоптать их насмерть. Как сейчас.

Мистер Люшес смотрел на меня с легкой выжидательной улыбкой. Пожалуй, сразу согласиться было бы не совсем правдоподобным. Надо чуточку поломаться. А может быть, возмутиться? Нет, пожалуй.

- Вы хотите, чтобы я информировал вас о знакомых?

Люшес слегка поморщился:

- Ну для чего такие формулировки? Что значит «информировать»? И что значит «нас»? Разве у нас с вами не общая судьба? Разве мы не ждем вместе с вами того момента, когда общество созреет для идеи исков и парламент сможет наконец обсудить наш статус и сделать из нас нормальных граждан? И если вы увидели бы какую-нибудь опасность для Ритрита, разве вы не пришли бы ко мне?

- Пришел бы.

- Вот мы и исчерпали суть дела.

Мы расстались взаимно довольные друг другом. Я сидел и думал, имел ли он в виду Тони Баушера или вообще вербовал меня в свои фискалы. Ответа я не знал. Да он меня пока особенно и не интересовал. Снова и, снова я вспоминал рассказ моего друга. Злость давно испарилась. Бедняга Тони! Жить с ощущением, что тебя обманом сделали иском… Не знаю, смог бы я выдержать такую пытку.

Невольно память моя воссоздала разговор с профессором Трампеллом, его розовую кожицу, просвечивавшую сквозь редкие седые волосы. И водянистые глаза, которые он так усердно прятал от меня. Еще бы, вынести такой приговор… Удивительно, как неплохо я себя чувствовал в то время. Покашливал немножко. Но по зимам у меня часто бывал бронхит, который стал почти хроническим.

И вдруг идиотская мысль буквально пронзила меня: а если и меня тоже обманули? Чушь, сказал я себе. Этого не может быть. Почему? Старик-врач, врачебная этика - и такое чудовищное преступление?

А если Тони Баушер не выдумал свою историю? Чем она отличается от такого варианта?

Профессор Трампелл, почтенный врач и глава знаменитой больницы, семидесятилетний человек - и такое чудовищное преступление? Абсолютно несовместимо. Мне проще было представить его с ножом в зубах и пиратской повязкой на лбу, лезущего на абордаж. Но чтобы мой врач, врач, человек, которому я вверял свое здоровье, украл у меня тело? Смехотворно!