Иск

— Как уехал? — спросил я. — Надолго?

— Он не сказал, — пожал пленами мой собеседник. — Сначала приехала эта женщина, переночевала у нас, а утром они вместе уехали. Я еще отвез их в аэропорт.

— Какая женщина? — Мне показалось, что я говорю нормальным голосом, но оба сектанта разом вздрогнули, и я понял, что кричу.

— Высокая такая, — сказал младший, — красивая…

— В красном плаще? — прошептал я.

— Точно, — улыбнулся младший. — Точно, в красном.

Впервые с той минуты, когда в дверях квартиры Софи Вольта я увидел двух горилл с пистолетами в руках, я испытал прилив радости. Я вынырнул на поверхность из мрачного пруда. Значит, Луиза на свободе. Спасибо, Лу, спасибо.

— А куда они собирались?

— В Шервуд.

— А зачем, к кому? Может, они говорили между собой?

— Да нет, — покачал головой старший. — Они все больше молчали.

— Ну что ж, спасибо. Прощайте, — я повернулся и медленно пошел по дороге. Не надо было сразу отпускать такси. Впрочем, куда мне было торопиться?

— Обождите! — крикнул мне младший. — Может, переночуете? Глядите, дождь собирается, а вы так легко одеты…

— Спасибо, — пробормотал я, — мне не холодно.

— Ну, смотрите.

Не успел я сделать несколько шагов, как меня снова окликнули:

— Эй, мистер, не торопитесь. — На этот раз ко мне обратился старший. — Я вдруг вспомнил, что Гунни перед отъездом спрашивал про Уолтера…

— Про Уолтера? Какого Уолтера?

— Уолтера Брюгге. Был у нас, не выдержал, ушел. Тяжело ему было уходить. Но и остаться, говорил, не мог. Так что, может быть, они к нему собирались. Точно, конечно, я вам не скажу, не знаю.

— А кто этот Уолтер Брюгге? Где его найти?

— О, это просто. Его отец — владелец и редактор газеты «Шервуд Икзэминер». Да он теперь и сам, говорят, там работает.

Упали первые крупные капли дождя, но мне было наплевать на дождь, на град, на все осадки.

— Спасибо! — крикнул я и, к изумлению обоих сектантов, бросился бежать к дороге.

ГЛАВА 27

Антуан Куни постучал в дверь члена совета директоров, отвечавшего за безопасность.

— Войдите, — послышался голос Барнета Уишема.

— Здравствуйте, дорогой мистер Куни, — улыбнулся Уишем, вставая из-за металлического конторского стола с несколькими телефонами на серой матовой поверхности, — садитесь, пожалуйста.

— Добрый день, мистер Уишем. У вас есть несколько минут для меня?

— О, о чем вы говорите! Столько, сколько вам не жалко для меня. Но позвольте вначале выразить вам свое восхищение. Ваша вчерашняя проповедь была просто потрясающей!

— Вы мне льстите, — улыбнулся Антуан Куни, но не трудно было увидеть, что комплимент был ему приятен.

— Нисколько. Поверьте, я нисколько не преувеличиваю. Описывая тупик, в который уперлась цивилизация, вы вряд ли оставили кого-нибудь равнодушным. Поразительно, как в одном человеке могут сочетаться столь разнообразные таланты.

— Слово «талант» я оставляю на вашей совести, но вообще-то, как это ни звучит парадоксально, многие военные в душе поэты.

— Гм, интересная мысль…

— Военный всю свою жизнь готовится кого-то или что-то уничтожать. Это его профессия. Для этого его учат ненавидеть, а ненависть — в сущности очень поэтическое состояние души.

— Не спорю, — улыбнулся Уишем, — может быть…

— Но я пришел не для того, чтобы щеголять парадоксами. Я хотел посоветоваться с вами, мистер Уишем. Одна из местных дам познакомила меня с несколькими своими приятелями, которые обсуждали в моем присутствии… ну, скажем, не совсем приятные для нас вопросы, например исчезновение Сесиля Строма, побег Баушера и Карсона и кое-что еще. Я, естественно, попытался рассеять их сомнения, но у меня впечатление, что доверяют они мне все-таки не до конца. Вначале я думал, что смогу держать группу под контролем. В конце концов, мало ли о чем болтают иски, тем более что большинство из них типичные либералы, склонные к пустой болтовне. Знаете, эдакие бесстрашные рыцари пустой фразы…

— Прекрасно сказано, — улыбнулся Уишем. — Надо запомнить.

— Но теперь я начал беспокоиться. Чем ближе день Омега, тем осторожнее мы должны быть.

— Естественно.

— И я решил ввести вас в курс дела…

— Спасибо, но я думаю, в данном случае мы можем быть спокойны.

— В данном случае? Но я же еще ничего не сказал…

Уишем усмехнулся и потер переносицу. Никак не отучишься от привычных жестов, тут же сделал он себе выговор.

— Люди моей профессии тоже немножко тщеславны, — сказал он. — Все мы в глубине души немножко дети, все мы любим иногда похвастать… Вы ведь хотели рассказать мне о мисс Дойчер, Фредерике Мукереджи, Лайонеле Брукстейне и Синтии Краус? Угадал?

— Вполне, — беспомощно развел руками Антуан Куни, — но как вы могли узнать?

— О, маленькие профессиональные секреты. А если говорить откровеннее, один из перечисленных мною членов группы уже был у меня. И не раз.

— Надеюсь, ко мне у него или нее претензий не было?

— Наоборот. Вы — столп Ритрита, дорогой мистер Куни.