Ищущий Битву

– Да, я слышал. Это значит, что ближайшее время он целиком будет занят формированием подмоги в Италию.

– А значит…

– А значит, ему будет не до закулисной политики любимого дядюшки. Правильно?

– Не совсем. В данной ситуации его величество должен понимать – если нет, дядюшка ему непременно растолкует, – что фигура Ричарда, главного покровителя гвельфов, для него – залог спокойствия, и убивать его при таком раскладе – экзотический вид самоубийства.

– А подмога, прибыв в Неаполь, в два счета будет либо разоружена, либо, что скорее, перейдет на сторону сильного. Это ж тот самый случай, когда до Господа рукой подать, а до царя далеко.

– Логично. А поскольку средства связи в руках все того же Лейтонбурга, то ждать разоблачительного опровержения в утреннем выпуске газет ему не приходится. Но я подозреваю, что даже в этом случае Оттон не стал бы рисковать.

– Ты это о чем?

– О том, что вся эта авантюра носит весьма ограниченный во времени характер.

– То есть?

– То есть в ближайшую пару недель в стране должен произойти государственный переворот. Когда корабли прибудут в Неаполь, войску останется только присягнуть новому государю-императору.

– Да-а! Могута! Какой умище! Какой матерый человечище… Нет, так я тебя уже хвалил, повторяюсь от восхищения. Что ж, убедил. Я согласен признать, что иногда в твоих мозгах самое лучшее – это не мой голос.

– Иди спать, Лис. Ты переутомился. Распорядись, кстати, чтобы завтра поутру гонца протрезвили, взгромоздили на лошадь и отправили в заданном направлении.

Глава шестнадцатая

Пора добраться до картечи!

Из речей, слышимых повсюду

И был день, и была ночь. И снова день, и снова ночь. И наступило утро.

Минут десять я лежал не открывая глаз, обреченно слушая беспорядочный городской шум. Вскоре я уже знал, что и почем в окрестностях моей гостиницы, все местные новости и обращения кандидатов в будущие святые.

Вчерашний вечер вспоминался с трудом. Заскучав в ожидании начала славных дел, я махнул рукой на запреты и внес в Европу страшную заразу – игру в карты. Полная, красочная колода обошлась мне всего в два динария, а к тому моменту, который я еще помнил, на столе передо мной громоздилась груда блестящих солидов и еще одна груда чуть менее блестящих динариев.

Увы, в покер для меня тут соперников не нашлось, однако наиболее одаренные уже вовсю резались во французскую игру шевалье де Берца, а уж «очко» и «девятка» шли хитом сезона. Судя по звукам, доносившимся снизу, художник, рисовавший мою колоду карт, к концу турнира должен был стать вполне обеспеченным человеком. Рыцари и бароны, во множестве съехавшиеся на турнир, с такой детской радостью и непосредственностью расставались с деньгами, что ставки неуклонно повышались, а с ними начали ползти вверх цены на все. Благосостояние честных граждан, согласно закону природы, что ничто никуда не исчезает бесследно, росло как на дрожжах.

Гостиница, в которой я остановился, была невелика, но вполне прилична. Честно говоря, меня подкупило ее название – «Жареный петух». Скромно, но со вкусом. Похоже, я не ошибся. Здесь собралась отменная публика, жаждавшая вина сегодня и славы на завтрашнем турнире. Хозяин, сам бывший когда-то латником на службе ее высочества, воинственно топорщил седые усы и щедро расточал содержимое своего винного погреба в бойко подставленные кубки.

Впрочем, учитывая цену, которую отставной латник ломил за комнаты, он явно не был внакладе. Только хмурая физиономия де Меркадье, намертво расстроенного потерей своей пышной шевелюры, заставила бывшего фельдфебеля опустить цену с солида в день до десяти динариев. Окстергаген – так, кажется, звали сего достойного труженика ножа и поварешки. Лис, правда, переиначил его имя в Фольксваген, ссылаясь на то, что подобные матерные выражения труднопроизносимы для языка честного христианина.

Все эти дни мой друг занимался последовательным и непрестанным охмурежем Бертрана Лоншана со товарищи. Конечно, Сереже не хватало шарма и обходительности покойного «родственника», но его преподобие уже не раз имел случай убедиться, что административные способности Рейнара выше всяких похвал, а веселый нрав и ловкость, с которой он управлялся со всеми поручениями, снискали ему всеобщее уважение.

Он доставал коней и в мановение ока сколачивал бригаду ремонтников для починки обвалившегося моста; он обложил экстренным продовольственным налогом какое-то селение и тут же собрал свою щедрую жатву так весело, с такими шутками и фокусами, что обалдевшие крестьяне приглашали его приезжать еще. Он заставил паромщиков, заломивших несусветную цену за переправу, плавать через реку вслед за паромом от берега к берегу, покуда последний человек, последняя повозка его преподобия не оказались на другом берегу, потом, поторговавшись, он продал паром обратно его бывшим хозяевам за сходную цену, а деньги прогулял с рыцарями эскорта в ближайшем кабаке. Одним словом – Рейнар Л'Арсо д'Орбиньяк был незаменимым человеком в любом путешествии.

* * *