"Ищите и найдете"

— Истин, скрытых в природе и выраженных символами.

— В том, что я читал прежде, — сказал доктор Герье, — мне случалось встречаться с этими символами, но они слишком туманны и непонятны. Отчего, в самом деле, не сделают их более ясными и не изложат «истины», как вы говорите, оккультных наук языком более понятным и простым?

— Потому что знание тайн природы дает человеку такую власть, которую нельзя предоставить всякому, и люди, имеющие эти знания, не станут кричать о них на ветер.

— Вы в этом уверены?

— Безусловно.

— Хорошо, но откуда же произошли эти знания?

— Я вам дам книгу, в которой изложена история оккультных наук, древних, как самое существование человека на земле. Они изложены в "Индийских Ведах" и в книге Тота Трисмегиста, египетского мудреца.

— Неужели они не раскрыты, тайны "Индийских Вед"?

— Мы едва-едва начинаем разбирать их.

— Но разве не легче заняться раскрытием тайн природы тем путем, по которому идет современная наука, и не проще ли постараться двигать вперед ее, вместо того чтобы доискиваться смысла в непонятных и допускающих самые разноречивые толкования символах хотя бы тех же Вед?

— Каждый избирает тот путь, который ему кажется более интересным; мы не мешаем никому заниматься и современной наукой, но только все, что до сих пор открывала эта наука, было уже давно известно нам. Попробуйте с помощью этой науки произвести хотя бы те опыты, которые вы видели сегодня вечером.

— А могу я у вас спросить объяснение этих опытов? — проговорил доктор Герье, не без трепета ожидая, что ответит ему Степан Гаврилович.

— Спрашивайте! — повторил тот. — Спрашивайте, что вам угодно.

XX

— Объясните мне, — стал спрашивать доктор Герье, — прежде всего, конечно, это странное оживление девочки.

— Ничего не может быть проще, — улыбнулся Сепан Гаврилович, — ничего не может быть проще этого оживления, если вы только откинете ту немножко театральную обстановку, которая, собственно, необходима для впечатления. Забудьте эту обстановку…

— Но, позвольте, — перебил доктор Герье, — если нужно откинуть театральную обстановку, которая, откровенно говоря, мне в достаточной степени претила, то тогда зачем же было ее делать?

— А затем, зачем вы идете в гости или вообще на люди не голый и не в вашем домашнем халате, а принаряживаетесь в лучшую свою одежду.

— Хорошей одежды требует от меня приличие!

— Известное приличие, или декорация, необходимо во всем и на самом деле существует во всем, что нас окружает. И сама природа, не только люди, не обходится без декорации и театральной, если хотите, обстановки; разве таинственный процесс жизни дерева не мог бы совершиться без появления красивых цветов и сочных ароматических плодов, а между тем дерево покрывается красивыми цветами и ароматическими плодами, а что они как не декорация, полезная, приятная для нас, но все-таки декорация! Разве явление грозы и атмосферные изменения не могли бы происходить в небесных высотах в тишине, а между тем при них блестит молния и гремит гром, всегда производящий на нас если не страшное, то жуткое впечатление, хотя это только театральная обстановка! Итак, откинув эту обстановку, правда в оживлении девочки заключается в том, что мы в ней вызвали искусственным путем, путем сильного тока животного человеческого магнетизма, полную каталепсию и в этом искусственном летаргическом сне положили ее в гроб перед тем, как вынести ее на глаза зрителей.

— Но изменение глазного яблока, которого не бывает при каталепсии?

— Простое действие особых, совершенно безвредных капель, пущенных в глаз.

— А трупный запах?

— Опять-таки несколько капель ассафетиды.

Доктор Герье помолчал.

— Действительно, — вздохнул он, как будто разочарованный, — у вас на все есть ответ, простое объяснение. Но в таком случае во всем этом оживлении нет ничего, что бы говорило в пользу ваших глубоких знаний. Все это, значит, объясняется, как и обыкновенные фокусы, которые проделывают заезжие шарлатаны, за рубль входной платы…

— Проявления магнетизма, вызывающего полную каталепсию, нельзя назвать фокусом, — возразил Степан Гаврилович.

— Да, из всего в данном случае только и остается в вашу пользу магнетизм! — согласился Герье.

— Вы говорите "только магнетизм". Но он-то именно и составляет все! Наша цель — показать проявления магнетизма. Это главное, остальное, то есть обстановка, дело второстепенное и необходимое для скрытия тайны от непосвященных, способных, как мы говорили, злоупотребить ею.

— Но эта обстановка — ложь!

— Не ложь, но необходимое сокрытие тайны…

— Хорошо, ну, а второй ваш опыт превращения семян в цветы — тоже только… "необходимое сокрытие тайны"?

— Нет, второй опыт состоит в применении открытия, сделанного нами в секретных древних арканах.

— Вы мне объясните это открытие, или я недостаточно подготовлен, может быть, чтобы понять?