Ищейка

Я расплатился с кучером и с любопытством огляделся. В Пёстрой Луже я бываю крайне редко, преимущественно по делам — соответственно, обычно бывает не до разглядывания достопримечательностей. Улица Марко Та’Тре, гениального скульптора конца прошлого века, полностью оправдывала название квартала: дома, крытые черепицей всевозможных цветов, тут и там вдоль улицы статуи, скульптуры, резные перила балконов, даже стилизованные колонны. Дом номер 17 по улице мог похвастаться алой черепицей, белоснежной балюстрадой, увитой огненно-рыжими водохлёбами, и совершенно нейтральным фасадом, чем, в отличие от некоторых своих соседей, тут же завоевал мою симпатию.

Колокольчик мелодично тренькнул в ответ на моё прикосновение к шнурку звонка, дверь открылась самостоятельно. Интересно. Надеюсь, с ней ничего не случилось, и я не обнаружу вместо ответов на несколько вопросов жесточайшим образом расчленённый труп? А то, в свете провала в памяти и странной записки утром, назначу себя главным подозреваемым. Только этого мне для полного счастья, можно подумать, не хватает!

— Марена, где вы? — настороженно крикнул я.

— Здесь, здесь! Идите на запах краски, — весело ответила вполне живая художница откуда-то сверху, из глубины дома. Я облегчённо вздохнул.

Я поднялся по лестнице, принюхиваясь. Как Ищейка, предложение идти на запах мог бы считать оскорблением. Если бы девушка знала, кто я, и действительно хотела меня обидеть.

— Марена!

— Да-да, вы на верном пути, — голос прозвучал уже ближе. Пройдя короткий коридор, я открыл тонкую витражную дверь и попал в огромное помещение, с выходом на балкон с одной стороны и огромными окнами с другой. Судя по множеству пустых подрамников, набросков, холстов, рам и совершенно непонятных нормальному человеку предметов, это была мастерская. Хозяйка обнаружилась у окон, и она увлечённо творила. Длинная, до пят, белая просторная рубаха с закатанными рукавами была тут и там заляпана пятнами краски, рыжие волосы — небрежно собраны в хвост. — Добрый день, Блэйк, — улыбнулась она, на мгновение отвлёкшись от картины. — А я, видите ли, творю с утра пораньше. Ночью проснулась от звуков бури, и с тех пор не могу оторваться — вдохновение. Ловлю вот, пока оно есть. Вы, кстати, выглядите живее, чем вчера.

— Да я себя и чувствую тоже гораздо лучше, — я хмыкнул. — А можно посмотреть на ваше новое творение?

— Отчего же нет, — она пожала плечами. — Я не суеверна и не понимаю, почему нельзя показывать незаконченные работы. Только зря надеетесь, вас тут нет, — рассмеялась художница. Снедаемый любопытством, я подошёл к холсту.

Это был портрет лазурного дракона. Причём именно портрет; обычно этих загадочных существ изображали схематично, вдалеке, а здесь он занимал первый план. В сердце бури, во всполохах молний и порывах ветра, он… танцевал?

— Вы так быстро пишете? — ошарашенно уточнил я, разглядывая почти готовую картину. Во всяком случае, дракон, за вычетом хвоста и передних лап, был прорисован полностью.

— Очень редко, только когда вот такое сильное вдохновение, — отозвалась художница, на моих глазах кладя быстрые мелкие мазки.

— А почему дракон? — я оторвался от созерцания работы художницы и задумчиво огляделся, выискивая, куда бы присесть.

— Я же говорю, меня разбудила буря. И мне показалось, что в сердце такого шторма непременно должен быть этот прекрасный зверь. Хотя… Что-то какой-то он слишком уж… незвериный получается. И, что уж там, жутковатый. Взгляд у него больно разумный получился, но при этом хищный. А вы как думаете, что такое лазурный дракон?

— Да я как-то никогда не задумывался над этим, — честно ответил я.

— Можете взять вон там, в углу, табурет. Если не боитесь испортить брюки, он вполне может быть не слишком чистый, — предложила девушка. — А меня иногда посещают такие мысли. Иногда кажется, что это просто дух стихии, вроде элементаля. Безмозглый и послушный воле ветров. А иногда — что это разумное существо. Причём, пожалуй, разумнее, чем большинство моих знакомых.

— Скорее уж, животное. Только не простое, а магической природы, вроде единорогов, — огласил я одну из версий, которая казалась мне более жизнеспособной и менее фантастичной, чем все остальные.

Дело в том, что драконы с древних времён и по сей день оставались огромной загадкой нашего мира и вызовом всем магам, вместе взятым. Никто даже примерно не знал, кто это или что это, откуда они берутся, куда деваются и где обитают. Видели их довольно редко и практически всегда — издалека. Лазурных драконов видели только перед штормом или во время шторма, правда, чаще, чем всех остальных — или просто моряки столь активно привирали и обладали более развитым воображением. Огненных драконов иногда видели в песках, около вулканов или при лесных пожарах. Ледяных — в горах и далеко на севере. По слухам, существуют ещё чёрные драконы, где-то далеко на востоке, за Великим хребтом, за пределами всех населённых земель, в полулегендарных Пустошах.