Ищейка

— Может, превращался, просто не помнишь? — насмешливо подмигнул даймон.

— Ну… — я растерялся. А действительно? — Да ладно… разрушений вроде никаких не было, никто не пострадал. Чего о вас двоих сказать нельзя.

— Во-первых, мы этого не знаем наверняка. А, во-вторых… Ты забыл, где находишься? Вокруг океан. И если ты водный дракон, то у тебя такое поле для «погулять, поразвлечься», что можно только позавидовать. С огнём в этом вопросе здесь, на поверхности, куда хуже. Равно как, я подозреваю, и с тьмой.

— А когда? — недоумённо пожал плечами я. — Я же вроде бы всё помню…

— Да-а? — крайне ехидно протянул даймон. — Всё помнишь? А когда ты слинял от мастера Юзу, а потом на берегу проснулся? Что, уже вспомнил, где был?

— Хм! — крыть, как говорится, было нечем. Это что же получается, я в это время где-то летал?

А, впрочем, зачем «где-то»? Гроза над Аико, редчайшее событие, природная аномалия! Вот она сидит, аномалия, мясо Кето в соусе трескает. В таком случае, полученная мной утром записка действительно настораживает. — Это что же получается, — медленно начал я. — Кто-то об этом знал? И именно он прислал мне ту записку с текстом «как погулял»?

— А вот это уже в самом деле нехорошо, — удручённо покачал головой коллега. — Сначала та записка, потом ещё эта ментальная связь, которая тебя едва не убила.

— Да ладно, что гадать? Всё равно никакого толка. Ты мне лучше вот что скажи: ты можешь осознанно использовать эту силу?

— То есть, могу ли я осознанно превратиться в дракона? — задумчиво переспросил Энрике. — Скорее нет, чем да. Только это «нет», как бы помягче выразиться… не окончательное. То есть, я не «не могу», а, скорее, просто «пока не умею». Ты чего? — опешил он, когда я резко вскочил со своего места. Я не торопился отвечать, прислушиваясь к своим чувствам. Вчерашнее ощущение — «бусина», застрявшая под рёбрами, в которую превратилась та боль и к которой я уже успел привыкнуть настолько, что перестал замечать, — вновь дало о себе знать. Вернулась грызущая боль; только на этот раз она не лишала способности дышать, шевелиться и думать.

— Что случилось? — совсем уж настороженно спросил друг, тоже поднимаясь и, хмуря брови, наблюдая за мной.

Боль мягко пульсировала в такт сердцебиению, не желая никуда уходить, а где-то на грани слышимости чудился далёкий тоскливый вой.

— Знаешь… Мне кажется, недолго нам осталось мучиться в неведении относительно причин странных событий, произошедших с нами, — пробормотал я, закрывая глаза и опираясь одной рукой о стол. Кроме боли было что-то ещё. Только вот что, я понять не мог.

— Блэйк! — рука Аморалеса легла мне на плечо. — Ты хоть скажи, кого звать? Целителей, магов Разума, или сразу уж исследователей, труп описывать?

— Тут никто не поможет, — я уже не удивился, насколько чуждо прозвучал собственный голос. Вернее, чуждо он прозвучал потому, что был совсем даже не мой: тихий, хриплый, очень низкий. Я выпрямился, открыл глаза. Вскрикнув, даймон отдёрнул руку и отступил назад. Шаг, второй третий…

Кажется, он что-то говорил. Наверное, даже не говорил, кричал. Я слышал, но не понимал значения слов — зачем? Слишком много ненужных, обременительных звуков, усложняющих и сбивающих с толку, искажающих смысл.

Мне было больно, это я понимал. Точнее, не совсем мне. Больно было где-то рядом, и я пока ещё не мог осознать, почему так происходит. А ещё я понял, что мне очень тесно, что всё это похоже на клетку; маленькую, очень страшную и тесную клетку. Только нет ещё в этом мире той клети, которая сможет удержать меня.

Я просто на мгновение растворился, и одним порывом оказался за пределами клетки, оставив позади надёжно отделённый камнем голос. Вернее, голоса; их стало несколько. Мне не хотелось их слушать, мне хотелось только выбраться из клетки.

Снаружи было небо. Низкое, близкое и бесконечно родное.

Я попытался расправить крылья, но это похожее на ущелье место не давало такой возможности. Узко, опять тесно! Лучше, чем в клетке, но всё равно — вверх!

Я чувствовал рядом океан.

Океан звал.

Прямо передо мной вновь раздались крики. Я опустил голову, разглядывая причину шума. Какое-то достаточно крупное животное рвалось и бесновалось, а его пытался удержать какой-то двуногий. Ещё двуногие бежали, кричали…

Мне стало неинтересно. Звал океан. Звали низкие грозовые тучи, собиравшиеся в небе. Потянувшись всем телом, я осторожно сложил крылья, намереваясь взобраться на стену ущелья и подняться вверх, когда моё внимание привлёк единственный голос, почему-то выбивавшийся из общей массы.

Я попытался развернуться в этом узком ущелье. Когда не получилось, раздражённо ударил хвостом. Что это? Одна из стен ущелья будто бы расширилась? Может быть, получится расширить ещё, и тогда тут не будет так тесно?

Тучи обрушились дождём и порывами ветра. Всем своим существом я стремился вверх, туда, в сердце грозы; а этот звонкий голос не пускал. Что в нём особенного?