Исчезающие в темноте

— Я просто хотел проверить, могу ли еще рисовать что-нибудь нормальное, — после недолгого молчания вдруг признался Марк, глядя на альбом в ее руках. — Или, как у Леры, в моей голове остались одни кошмары. Заодно подумать над тем, что мне вчера сказала Белль. И что ты как-то тоже говорила.

— Вот как? — Рита вопросительно посмотрела на него, давая возможность продолжить самому, если он захочет.

— Какое у тебя самое яркое впечатление в жизни? — вместо ответа неожиданно спросил он.

Она задумалась.

— Наверное, когда я впервые попала в Вену.

— Расскажи.

— Мне было двенадцать, и нас пригласила на Рождество бабушкина подруга по переписке. Фрау Шульц. Это был девяносто седьмой год, денег у нас было мало, но бабушка все равно наскребла на поездку. И вот та Рождественская ярмарка, где фрау Шульц купила мне невероятно красивую елочную игрушку в виде огромного заснеженного шара, а бабушка даже разрешила попробовать глинтвейн, наверное, и есть самое яркое впечатление.

Марк улыбнулся.

— Хочешь знать, какое у меня?

В отличие от самого необычного места, где он занимался сексом, это Рита знать хотела.

— Моя выставка. Это невероятное чувство, когда вокруг ходит толпа людей, рассматривает то, во что ты вложил свою душу. А ты, в свою очередь, вглядываешься в их лица и пытаешься угадать, заметили ли они ту деталь, которую ты хотел выделить? Почувствовали ли то, что чувствовал ты, когда писал эту картину? Нравится ли им? Что они скажут? И потом, когда они подходили ко мне, восхищались, покупали. Вот мое самое яркое впечатление. И я тут подумал, что снова хочу почувствовать это.

Рита несколько долгих секунд разглядывала его лицо, которое казалось ей необычно вдохновленным. Ей определенно нравился этот новый Марк, в существовании которого она уже начала сомневаться.

— Это очень хорошее желание, — наконец улыбнулась она. — Если, конечно, ты внезапно снова не решишь, что куском говна быть намного проще.

Он рассмеялся.

— Конечно же, решу. И наверняка очень скоро. Люди не меняются за одну ночь, на это нужно время и огромное желание. Или обстоятельства. Смотря в какую сторону меняться. Но… — Он запнулся, словно передумал говорить то, что собирался, внезапно наклонившись и поцеловав ее в лоб. — Лучше расскажи, кто тебе испортил вчерашний день. Должно было случиться нечто крайне серьезное, если ты приехала ко мне, пила со мной… кхм, конфеты, а потом не стала заставлять меня спать на полу.

— Никогда я тебя не заставляла спать на полу, — проворчала Рита.

Утро перестало казаться таким добрым, даже дождь за окном как будто усилился. Крупные капли тревожно стучали по стеклам, слезами скатываясь вниз.

— И все же? — Марк смотрел на нее с улыбкой, но в его глазах она заметила тревогу, и это отчего-то было очень приятно. Захотелось рассказать ему все. Разве не за этим она приехала вчера, хоть и не признавалась даже себе самой?

— Я поругалась с бабушкой, — сказала она. — То есть… не поругалась, вовремя успела сбежать. Но если бы осталась, то наверняка наговорила бы лишнего.

Его брови удивленно взметнулись вверх.

— Боюсь даже предположить, что такого могло произойти, чтобы вы поругались.

Рита вздохнула, а затем выложила ему все. Она никогда не причисляла себя к компанейским людям. У нее было мало друзей даже в школе, а с возрастом их вообще почти не осталось. Близкая подруга была только одна, но и она несколько лет назад вышла замуж и уехала жить в Англию. Они продолжали общаться в соцсетях и мессенджерах, встречались, когда она приезжала в Питер, но все это было уже не то. Рита не привыкла делиться своими секретами с кем-то, кроме бабушки. А если о чем-то нельзя было поговорить с ней, то и вовсе держала в себе. И тем необычнее для нее самой было рассказать все Марку.

Он слушал внимательно, не перебивая и не комментируя. Лишь когда она замолчала, поинтересовался:

— У меня только один вопрос: что задело тебя больше? То, что бабушка не стала спасать твоего отца? Или что он сам оказался вовсе не таким выдающимся врачом, как ты считала, а всего лишь пользовался своим даром?

— Не знаю, — Рита пожала плечами. — Наверное, и то, и другое. Отец всегда был для меня примером. Я в медицинский пошла только из-за него. Хотела стать таким же хорошим врачом. А оказывается, я могу им стать в любое время. Нужно только было не учебники штудировать, а развивать в себе дар. И бабушка… она всегда казалась мне самым добрым в мире человеком. Я, конечно, знала, что как преподаватель она довольно строга, да и всем моим капризам никогда не потакала, но, тем не менее, ради меня она была готова на все. Как я думала. И вот оказывается, она не стала спасать ни своего сына, ни еще раньше — горячо любимого мужа. Да и меня, по ее логике, спасать не следовало.