Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 2

Экзюпери был всю жизнь прикован к теме Тьмы, к философскому осмыслению этой Тьмы. Свой «Ночной полет» он прямо называл «исследованием Тьмы». Это исследование для Экзюпери является жизненной сверхзадачей, а не темой одного из художественных произведений. Он сам говорит об этом в своем автобиографическом эссе «Воспоминание о некоторых книгах». Эти «Воспоминания…» автор начинает с описания книг, прочитанных им в детстве. В частности, его потрясла книга Жюля Верна «Черная Индия», действие которой разворачивается в подземных галереях, куда никогда не проникает свет. По словам Экзюпери, возможно, таинственная атмосфера этой книги «лежала у истоков моего «Ночного полета», который тоже есть ни что иное, как исследование Тьмы»: «Ведь признайся я, что повсюду вожу с собой труды Паскаля, Декарта, современных философов, математиков и биологов (подчеркнуто мною — С.К.) — это покажется претенциозным, бьющим на эффект».

Почему мне так важен Экзюпери? Потому что его небезусловные в художественном плане попытки являются попытками, ведущимися в определенном — единственно спасительном — направлении. И если это направление не будет разрабатываться, то очень скоро человечество окажется и без проектов, и без метафизик, и без смыслов вообще. Вяло прозябать в таком всеотсутствии оно не будет. Оно себя «ликвиднет», читатель. Не одним, так другим способом.

Скажи, читатель, ты не удосужился познакомиться до сих пор с работами так называемых трансгуманистов, обсуждающих транс- и постчеловека? А вот Фрэнсис Фукуяма удосужился. И вознегодовал: вот ведь как эти негодяи хотят бороться с концом истории! Готов согласиться с его оценкой такого способа борьбы. Убежден, что человечество может найти другие способы. И что надо делать все возможное для того, чтобы оно их нашло. Но если оно их не найдет, то предпочтет, уверен, самые чудовищные варианты продления истории ее концу. Человек без утешения вообще — это все, что может предложить Постмодерн. Но предложив это, он лишь поспособствует предельной неразборчивости созданного им существа к средствам, с помощью которых можно добиться хоть каких-то утешительных суррогатов. Впрочем, почему «поспособствует»? Все уже осуществляется. Причем не где-нибудь, а в России. Именно здесь очевидным образом нацеливаются на осуществление всего элитно-трансгуманистического. Нет Нового гуманизма, предложенного Красным проектом, от которого отреклись? Тогда добро пожаловать в Трансгуманизм. А что делать-то? Как говаривал герой Достоевского, «хоть и ретроградно, а все же лучше, чем ничего». Постчеловек — или Сверхмодерн…

Тейяр де Шарден грезил о новом этапе эволюции, о точке Омега, о сверхжизни и сверхчеловечестве, о радиальной энергии, определяющей эволюцию тварного мира и позволяющей переходить с одного уровня организованности на другой, то есть осуществлять развитие. Его последователи — между прочим, серьезные ученые — обусловливают развитие существованием особой энергии, энергии «отрицательной энтропии». Они исследуют физический вакуум как особую среду, внутри которой произошло зарождение Вселенной. Мы опять сталкиваемся все с тем же. С объективным материалом, позволяющим ученым осуществлять гносеологическо-метафизический синтез. То есть заниматься построением светской метафизики, чья преемственность по отношению к определенным метафизическим традициям достаточно очевидна. Может ли такая метафизика порождать культуру, то есть предъявлять заявку на Сверхмодерн? Как мы видим, может. Да, пока что подобная метафизика сподвигла на создание культурных произведений не самых крупных художников. Но мы находимся лишь в самом начале этого культуротворческого процесса.

Экзюпери не ахти какой художник (хотя и не такой плохой, как те, к кому я сейчас буду вынужден перейти). Для того, чтобы осуществить Сверхмодерн, нужны и новые усилия ученых (усилия, которые будут носить не характер отдельных метафизических судорог, а тот, что носили усилия их предшественников, приведшие к созданию проекта «Модерн»), и новые усилия художников, вдохновленных метафизическим содержанием, предоставляемым им новой наукой. Это должны быть художники масштаба Достоевского и Толстого, Шекспира и Гете. Только их союз с новой наукой, продуманно и упорно превращающий себя в светскую метафизику, может создать маленькое ядрышко будущего реального Сверхмодерна.

Шансов на это мало. Но кроме этого, к сожалению, нет вообще ничего. Или ты, читатель, надеешься на приемлемый миропорядок, основанный на возвращении к полноценной религиозной норме? То есть на фундаменталистский по своей сути миропорядок? А о каком фундаментализме идет речь? При том что утешением, как мы уже видим, дело не ограничивается. Речь пойдет об очень накаленном религиозном ренессансе.