Ирландский спаситель (ЛП)

На следующее утро Александр относит меня в свою ванну, чтобы помыться, и опускается в нее вместе со мной, в медную ванну, достаточно большую для нас обоих. Когда мы оба умываемся до розового цвета, он отводит меня обратно в постель, одевается и приносит завтрак, а затем, как всегда, надевает на меня костюм горничной.

— Сегодня вечером у меня званый ужин с несколькими друзьями, — объявляет он, пока я ем. — Там будет Иветт… я знаю, тебе она не нравится, — добавляет он, хмурясь. — Но она моя подруга. Я пойду возьму кое-какие вещи, пока ты убираешься, но вернусь раньше обычного. Ты также можешь убрать в этой комнате, — великодушно добавляет он, как будто делает мне какой-то подарок. — Единственная комната, в которую ты сейчас не можешь зайти, это кабинет, малышка.

В его тоне слышится легкое предупреждение, но я не принимаю это слишком близко к сердцу. Я знаю, что сейчас лучше не заходить туда, и в любом случае, у меня не осталось никаких причин для этого.

— Хорошо, — тихо говорю я. — Мне обязательно есть на полу, пока здесь твои друзья. — Александр выглядит испуганным. — Конечно, нет, куколка! — Восклицает он. — Ты больше не мой питомец. Ты моя любимая девушка, и ты будешь есть за столом, как все остальные. Иветт оставит свое мнение при себе.

Могу ли я быть его любимой девушкой, если я принадлежу ему? Вопрос мелькает у меня в голове, но я игнорирую его. Вместо этого я позволяю ему, как всегда, одеть меня в костюм горничной, отнести поднос вниз, чтобы помыть посуду, и чувствую во всем этом что-то теплое, приятное, домашнее, даже если все это все еще несколько странно. После вчерашней ночи я чувствую определенную собственность к квартире, что она в некотором смысле моя, теперь, когда мы с Александром действительно вместе. Даже если ничего из этого на самом деле нет, даже если все это принадлежит ему, как и я… ему в самом строгом смысле, это чувство важно для меня больше всего на свете, и я думаю, что для него это то же самое.

Я должна верить, что это то же самое.

Занимаясь своими повседневными делами, я чувствую себя легче, чем когда-либо, мое сердце колотится от волнения при мысли о встрече с друзьями Александра или, возможно, даже о том, что меня представят как его любовницу. Любимая девушка звучит намного лучше, чем подруга или партнер, тем более питомец, думаю я, стирая пыль с произведений искусства и статуй, гораздо более по-европейски, более по-французски. Утонченно.

Часы пролетают незаметно, пока он не возвращается с едой и вином на ужин и еще одним пакетом для меня. Он отводит меня обратно в мою комнату, и на этот раз, когда он раздевает меня из одежды горничной, он позволяет своим рукам блуждать. Я чувствую в них желание, вижу это в его глазах, когда его пальцы скользят по моей груди, между бедер, раздвигая меня, чтобы он мог поглаживать мой клитор, пока я не начинаю тихо задыхаться. Александр опускается на колени, приникает ртом между моих ног и всасывает его в рот, перекатывая тугой, твердый бугорок между губами, пока я не хватаюсь за его волосы и не вскрикиваю от внезапного, интенсивного удовольствия, от которого подгибаются мои колени. Он поднимает меня, укладывает животом на кровать, вытаскивает свой твердый член из штанов и засовывает его в меня, сжимая мои бедра, пока, наконец, не кончает с криком, покусывая и посасывая мою шею, наполняя меня своей спермой. Я тоже содрогаюсь вокруг него, сжимаясь и постанывая, когда кончаю во второй раз.

Я чувствую себя вялой и блаженной, когда он идет за тряпкой, чтобы вытереть меня, больше похожей на куклу, чем когда-либо, но мне все равно. С чего бы это? За последние двадцать четыре часа у меня было больше оргазмов, чем за все месяцы, и если я принадлежу мужчине, то это богатый, красивый мужчина с огромным членом и склонностью готовить мне вкусные блюда и наряжать меня в красивую одежду. Зачем мне сопротивляться, даже если он обращается со мной как с куклой?

У тебя настоящий Стокгольмский синдром, шепчет тихий голос в моей голове, когда Александр стирает свою сперму с моих бедер, но я игнорирую его. Сейчас это так легко игнорировать.

— Я принес тебе новое красивое платье, — говорит он, улыбаясь мне, когда разворачивает пакет, который принес домой вместе с едой и вином. И оно прекрасно. Это мягкое льняное платье лавандового цвета, еще одно платье с запахом, похожее на то шелковое, в котором я была в наш первый выходной. Александр надевает его на меня, под ним ничего нет, тонкое полотно касается моей кожи, когда он перекидывает мои волосы через плечо, а затем показывает мне купленные им украшения: простой браслет из розового золота с необработанным аметистом и серьги в тон. — На этот раз без ожерелья, — говорит он, проводя пальцами вниз по моему небольшому декольте. — Мне нравится видеть твою грудь беспрепятственной.