Ириада

— Господин Санатий, вы, немного отвлеклись…

— Ах да, дело уже под утро было, я, слегка подшофе, побрел домой. А там дорога, проходит через развалины этого, как его? Короля всех мертвых, бла, бла, бла, Джозефа Первого. Ну, я там у первой колонны свои дела сделал, и чую притомился. Забрался на возвышение и присел передохнуть на стоящий там железный трон, который типа из мечей поверженных врагов слеплен. Холоднючий я вам скажу… моя простата…

— Господин Санатий!

— Ну да, о чем это я? А! Значит моя простата… а нет! Присел я, значит, на трон, забил косячок, сижу пыхаю, хорошо… дым густой на землю так и стелется, а звезды… Да, да, понял, ближе к делу. Сижу, мечтаю о своем, и тут они!

— Кто они?

— Игроки. Трое. Из как там их? Из этих, из «Рыцарей смерти», клан такой у них… хе, хе тоже мне Рыцари Смерти, увидели бы настоящих, обделались бы от страха…

— Господин Санатий! Ближе к делу.

— Ну да, ну да. Трое значит, типа: вампирша, якобы рыцарь смерти, и еще недомаг какой-то. Так вот, они подходят и бух, на одно колено передо мной становятся, кланяются, так почтительно, и девка говорит:

— О, Великий и Могучий, король всех королей, несравненный повелитель Джозеф Первый, мы видим, Вы находитесь уже не полностью в этом мире, но может Вас что-то печалит, может остались здесь какие-то недоделанные дела, нет ли у Вас задания для Ваших покорных слуг?

Я такой сижу, не втыкаю, чего они от меня хотят, затянулся еще разок, раскинул мозгами, и тут до меня дошло. Маскарадная маска! Бабы спьяну ее на меня нацепили, типа карнавал, чтобы никто друг друга не узнавал… будто по их жопам не видно, кто есть кто…

— Господин…

— Понял, понял, рассказываю. В общем, там надо выбрать: в кого ты хочешь перевоплотиться, ну так как я через развалины короля всех королей которого, каждый день хожу, видимо, подсознание и сработало. Я Джозефом Первым и назвался, а потом про маску эту забыл напрочь, так в ней и перся домой. Как только это до меня дошло, тут я и понял, что делать. Прокашлялся (уж больно крепкая травка попалась) и сиплым голосом говорю: «Есть, есть у меня печаль… злобные жизнюки — рабы этой гниды, ложной богини Живы, похитили мой волшебный посох и спрятали в своих землях…» И тут я завис, сижу и не могу вспомнить ни одного названия крепостей или развалин из земель жизнюков, вот я возьми и брякни: «… в Бастионе светлой Богини Живы».