Иприт

Хольтен, легкий, как белка, выскочил из-за руля и, подбежав к раненому, зажал ему рот рукой.

— Я пробую, дышит ли он, — сказал негр, обращаясь к полицейскому, выросшему как из-под земли.

— Ваши документы, мистер, — спросил тот.

— Я — Хольтен. Негр, который не спит. Вот моя карточка. Позовите людей и помогите им положить беднягу в мой автомобиль. Я оплачу, конечно, его увечье и временную потерю трудоспособности, но не забудьте отметить в протоколе, что автомобиль занесло из-за слишком сильной поливки асфальтовой мостовой.

— Я рад оказать услугу национальной достопримечательности, сэр, — ответил полицейский, прикладывая руку к каске.

— Бедный Смит, — произнес рабочий, — такой был тихий, не интересовался политикой, а только георгинами, и вот искалечили. Но говорят, что все это скоро кончится.

…………………………………

— Конечно, вы наш наниматель, — жаловались утром Хольтену его дворецкий и судомойка, — вы достопримечательность города, и ваш медведь был принят самим королем, не зазнался и ведет себя с нами по-товарищески, но все же нельзя так прыгать по комнате: вчера упала вся штукатурка внизу, все наши вещи засыпаны известью, водопроводные и фановые трубы дали течь в муфтах…

— У медведя был его местный медвежий праздник, — мягко ответил Хольтен. — Вот деньги вам за беспокойство, а вот деньги на ремонт.

— В таком случае я удовлетворен, — отвечал дворецкий, — я всегда уважал всякие религиозные традиции, в том числе и традиции религии Рокамболя. Когда принести счет на ремонт и сдачу?

— Оставьте это у себя, милый, — рассеянно ответил Хольтен, — я уезжаю на несколько дней на континент.

— А что приготовить сегодня для раненого рабочего?

— Ничего. Он пострадал не сильно, взял у меня деньги на лечение и ушел к себе на завод. Там у него серьезное дело.

— Я могу идти, мистер Хольтен?

— Идите.

На лестнице дворецкий остановился.

— Оставьте это у себя, — повторил он, рассматривая крупную ассигнацию, данную ему Хольтеном. — Чрезвычайно почтенный негр.

ГЛАВА 45

В Фрейбурге ГОТОВЯТСЯ СОБЫТИЯ. Сам профессор Шульц удивлен их преждевременностью

— Меня удивляет во всем этом только преждевременность, — сказал Шульц, выслушав Хольтена, — оно еще не должно падать. Впрочем, крупные открытия всегда висят в воздухе, сознание техника здесь находится под влиянием всей среды. Очень часто крупные открытия делаются несколькими человеками сразу. Что же касается вашего Словохотова, то он, очевидно, талантливый химик, — я проверю его выводы.

— Какая-то женщина просит впустить ее к вам, — доложила служанка.

— Пускай подождет, — ответил Шульц. — Уберите со стола, Эльза. Вероятно, это студентка с просьбой о зачете.

— Я вошла без разрешения, — произнесла в этот момент белокурая женщина, являясь в дверях.

— Совершенно верно, без разрешения и в неприемные часы, — ответил Шульц, не вставая ей навстречу.

— Но Новая Земля погибла, — продолжала женщина.

— Мы знаем это из газет, — спокойно возразил профессор, — но это не должно нарушать течения академической жизни. Студентка не должна из-за этого мешать своему профессору. Единственное извинение ваше состоит в том, что вы — иностранка…

— Она падает! — воскликнул Хольтен.

Действительно, глядя вперед остановившимися безумными глазами и, очевидно, не слыша воркотни профессора, женщина скользнула спиной вдоль косяка, к которому прижалась, и полулежала в дверях без чувств.

— Простите старого ворчуна! — вскочил профессор. — И что за нервы у современной молодежи… Но что это?

На чистом, еще влажном от утренней уборки линолеуме лежал пакет:

— «Профессору Шульцу, личное, спешное», — прочел Хольтен, передавая пакет профессору.

— Какой знакомый почерк! Приведите в чувство даму, Хольтен.

Шульц разорвал пакет и бросил конверт на пол.

— Роберт! — вскричал он. — Роберт… Роберт погиб! Дитя мое… Роберт погиб!.. Сын мой!..

— Проклятие! — вскричал Хольтен, вскочил и с криком разорвал на себе платье. — Погиб! Шульц называет его сыном, — кричал он. — Изменница!

— Выпейте это, — сказал Шульц, наливая в стакан какой-то жидкости. — Я не знал, что вы настолько негр. Химикам и слугам химиков нельзя так волноваться. Они уничтожили Новую Землю — я уничтожу Старый Свет. Нужно быть спокойнее.

— Наташа, вы здесь? — сказал молодой человек в форме английского летчика, входя в комнату. — Наташа, что с тобой? — бросился он к женщине. — Наташа, я изменил из-за тебя своей родине. Я дезертир и изменник. Но все равно я наполнил резервуары аппарата горючим. Нас не догонят, — летим от этой войны, от этой гибели. Я люблю тебя! Нетлоха нет больше, и ты не была ему нужна. Спеши, нас сейчас арестуют. Меня уже ищут, бежим, — наш аппарат сильный и быстрый, скоро ночь, мы уйдем… Я достану денег…

— Уйди, постылый! — произнесла женщина, приходя в себя.

Дюле выхватил маузер и приставил его к своему виску.