iPhuck 10

Обычная клетка вроде тех, где держат птиц – с округлой верхней частью, увенчанной крючком. Жердочки для птичьих лап, однако, в клетке не было. Внутри стояло пыльное голубое блюдце, а дно было покрыто чем-то похожим на окаменелый сигаретный пепел.

К прутьям клетки был прикреплен старинный эмалевый значок: вертикальный меч на фоне щита. Под значком висел голубой пластмассовый таймер, показывающий нули, разделенные двоеточиями. Дверца клетки была открыта.

– Это физический объект? – спросила Мара.

– В том числе, – ответила консультант. – Клетка реплицирована и хранится в запаснике. Здесь мы демонстрируем оригинальный файл. Наши клиенты на меньшее не согласятся.

Мара кивнула.

– Как я уже говорила, – продолжала консультант, – наши клиенты интересуются искусством, в том числе и гипсом, прежде всего как объектом инвестиций. Но в раннем и особенно среднем гипсе самым интересным направлением с критической, да и человеческой точки зрения был, несомненно, акционизм.

– Согласна, – сказала Мара.

– В то время считалось, что инвестировать в акционизм невозможно – если, конечно, речь идет об обычном коллекционере, а не структурах информационно-политического влияния. Являющееся художественным объектом действие уникально, единично и преходяще – от него, в лучшем случае, остается медийный отпечаток. Прав собственности на событие, технологий некопируемости и вообще самой концепции скрытого искусства в то время еще не существовало…

Консультант подняла руку к клетке и бережно прикоснулась к дверце.

– Прорыв произошел, когда на одной из московских арт-биеннале родилось понятие «акционистический эстамп». Или, как стали говорить, акцио-эстамп. Не будем лукавить, причиной была именно потребность в том, что называется «investment vehicle»[18]. А когда появляется экономическая необходимость, человеческий ум проявляет удивительную изобретательность.

– Кто именно был автором идеи? – спросила Мара.

– Сейчас трудно установить точно, хотя претендуют многие. Сколько лет прошло… Суть идеи сводилась к тому, что можно создать уникальное живое подобие оригинальной акции – высказывания, которое, как и оригинал, будет протекающим во времени процессом. Мало того, таких живых текучих репрезентаций может быть несколько. Именно поэтому идея получила название «эстампа». Эстамп, как вы знаете, это гравюрный оттиск – но он считается оригинальной акции-высказывания, если оттиски выполнены самим художником. Эстампы Сальвадора Дали, например, чрезвычайно…

– Я в курсе, – улыбнулась Мара.

– Работать над первой в мире серией инвестиционных акцио-эстампов пригласили художника с мировым именем – ведущего российско-французского акциониста Павленского. В Москве был проведен специальный телефонный опрос с целью определить его самую популярную у современников работу. С большим отрывом ею оказалась акция «Хуй в плену у ФСБ».

Мара нахмурилась.

– Это разве работа Павленского?

– Да, конечно. После одной из своих акций Павленский провел в плену у ФСБ примерно семь месяцев, что вполне можно рассматривать как художественную работу. У Павленского, конечно, были и более яркие с теоретической точки зрения высказывания – хотя бы антитрамповская акция «Pussy Grab #3», после которой спецслужбы вынудили его покинуть Россию – но по просьбе спонсоров кураторы не стали входить в открытый конфликт с парадигматической культурной доминантой своего времени и проявили в этом выборе определенный конформизм.

– Понятно, – вздохнула Мара. – Зассали.

– Можно сказать и так, – улыбнулась консультант. – Поскольку Павленский просидел семь месяцев, на тот же срок следовало раздвинуть динамическую эстамп-репрезентацию этого события. Всего было решено выпустить двенадцать акцио-эстампов. Больше уже походило бы на промышленное производство.

– Ага, – сказала Мара, глядя на клетку, – я начинаю… Это и есть эстамп?

– И да и нет. Эстамп представлял собой запертую в клетке на семь месяцев морскую свинку. Запирал их лично Павленский, и ему удалось нелегально протащить в вечность цитаты из других своих работ. Он проткнул каждой свинке мошонку такой маленькой брошью – серебряной английской булавкой с крохотным кусочком кремлевского булыжника. Серебро нужно было для того, чтобы не было нагноения, потому что…

– Знаю, – кивнула Мара.

– И отрезал кусочек уха. Совсем небольшой – отщипнул каттером для ногтей. На шее у свинок, как и у самого Павленского во время некоторых акций, висела картонная бирка со словами «Свободу Pussy Riot!» Pussy Riot в это время были уже свободны, но международный арт-рынок тех лет требовал резонансных и узнаваемых культурных кодов. По этой же причине в качестве матов-подстилок в клетках использовалось англоязычное издание переписки Надежды Толоконниковой со Славоем Жижеком. К сожалению, эти брошюры сильно размокли и до наших дней не дошли. Кроме того, у свинок была зашита пасть – питание они получали по установленному ветеринаром катетеру из прикрепленной к клетке бутыли… Вот здесь, видите, фрагменты креплений.

Консультант указала на два коротких куска проволоки, отходящих от клетки.