Ипатьевская ночь

У оставшихся у грузовика красноармейцев появился шанс… Участие в страшном деле обрекало их на смерть, а тут – спасти кого-то из Семьи!… Сговорились ли они, когда стоны услышали? Или поняли друг друга без слов?… Как они стащили двоих недостреленных с грузовика? Как отнесли их в лес… кругом был глухой лес… Видел ли это Люханов из окна будки? Или не видел, продолжая браниться со сторожихой?… Все это я могу только предполагать. Как и дальнейшее: сбежали сразу эти красноармейцы? Скорее, нет. Подозрительно было бы. Вероятно, вернулись к грузовику и начали стелить шпалы на болотце. А потом явились Ермаков и Юровский: нашли они ермаковских людей.

Что было дальше с красноармейцами? Сумели ли они сбежать по дороге к шахтам?… И вернуться в лес к спасенным? Умерли ли спасенные сразу – там же, в лесу? Или действительно удалось кому-то выжить и те звезды, которые, очнувшись в телеге, увидела та, которая звала себя Анастасией, – были звезды той невозможной ночи?… И что сказал Юровский Ермакову, когда, перегружая тела с грузовика на телеги, он обнаружил, что нету двух мертвецов. И ужас Ермакова, сразу протрезвевшего! Но у них уже не было времени искать исчезнувших двух мертвецов. Белые стояли на пороге. Надо было довершать сделанное – уничтожать оставшиеся трупы… А Люханов? Он – в кабине, он вроде ничего не видел… Он ни при чем… И люди Ермакова, которые были весело-пьяны и, конечно, ничего не заметили… почти всех их сразу отослали, как пишет Юровский. Только самых верных оставили… Такова была общая тайна двух претендентов на «честь расстрела…». Так вдвоем они укрыли «недостачу» двух трупов. Только вот фотоаппаратом Юровскому не удалось воспользоваться – двух трупов не хватало – он ведь съемкой наверняка мечтал «ликвидацию» завершить!

– Съемкой?!

– А как же, он ведь был фотограф. Как он мог не запечатлеть «величайший исторический момент»?! Он ради этого момента, можно сказать, жил. Тем более что в комендантской у него лежал конфискованный фотоаппарат, принадлежавший Александре Федоровне! Царским аппаратом снять расстрелянную Царскую Семью…

И то, что он фотоаппаратом не воспользовался, – еще одна улика…

– Но почему вы все время говорите о двоих?

– Читайте внимательно опубликованную вами же «Записку» Юровского. Он там пишет – на трех дочерях были «бриллиантовые лифы»… А четвертая что ж? Почему на четвертой не было? – Гость засмеялся. – Не хватило? Или история с Алексеем? Ведь с двух шагов в него стреляли, а застрелить не могли.

Вряд ли так уж разнервничался чекист Никулин, что с двух шагов попасть не мог. Значит, и на Алексее – «бриллиантовая защита» была и спасла его. Он тоже был «бронированный». В этом причина «странной живучести»! Но ничего не пишет об этом Юровский… Почему? Потому что Алексея не раздели! Если б его раздели, то наверняка тоже нашли бы ладанку Распутина! Не могла царица сына без ладанки его спасителя оставить. А Юровский пишет только о ладанках на царских дочерях. Значит, точно не раздели… может, Бога побоялись? Смешно, да? Но тогда почему?

А вот вам и ответ – он в конце «Записки» Юровского. Сжигают только двоих: Алексея и некую особу женского пола. Почему двоих? И почему остальных не сжигают? Или: если остальных не сжигают, то почему именно этих двоих сжигают? И почему не сжигают Николая? Ведь это сделать куда важнее!

Он снова засмеялся.

– А все потому же: двух трупов не хватало: мальчика и девушки… И бриллиантов, которые на них были, тоже не хватало. Вот почему Юровский придумал написать, что двоих сожгли – мальчика и особу женского пола. Итак, кто была эта особа женского пола?… Демидова, как пишет Юровский? Но они могли перепутать в безумии той ночи. И, может, та якобы сожженная женщина была не Демидова?

Во всяком случае, после появления Анастасии в Берлине в Екатеринбурге появляются подозрительные показания друга Ермакова – Сухорукова… В этих показаниях он тоже утверждает, что видел, как сожгли два трупа – Алексея и… Анастасии! Уже не Демидовой, как написал Юровский, а Анастасии!…

А Люханов, конечно, видел, как двоих с грузовика сняли… И задержался – переругивался со сторожихой, чтоб их унести успели. У него ведь сынишку младшего Алексеем звали тоже… Сын сказал, что он любил повторять: «Бог все может»… Жене, видно, потом он все рассказал… Долго молчал и не выдержал – рассказал… Но сестра коменданта Авдеева не смогла его понять! Она была человек идеи. Как Юровский, как все они… Максимум, что она смогла – не донести на отца четверых своих детей. Но жить с ним – не могла. Так он потерял идейную Августу… Но, видимо, страдание в смертный час что-то ей приоткрыло. И она его простила…

Помолчали. Я сказал:

– Но в белогвардейском следствии кто-то рассказывает со слов кого-то из ермаковских людей, будто видел у шахты труп Алексея?

– Вот именно: кто-то рассказывает со слов кого-то… Перед его уходом я показал ему письмо из Челябинска:

«Я лично знал тов. Ермакова и неоднократно слышал от него, что трупы были сожжены, причем он лично принял участие в этой акции, „чтобы они не стали предметом фальшивого поклонения“.