Йозеф Геббельс — Мефистофель усмехается из прошлого

«Бредовые планы предателей омрачили эти критические дни войны; теперь для меня единственно возможное решение — держаться вместе с фюрером до конца, до самой смерти. Таким путем я хочу сослужить службу немецкому народу и его будущему; наступают тяжелые времена, и теперь хороший пример может оказаться еще важнее, чем обычное мужество. Исходя из этого, я объявляю, от себя лично и от имени моей жены и детей, о нашем непреклонном решении не покидать столицу рейха даже в случае ее падения и кончить жизнь на стороне фюрера, потому что для меня жизнь вне службы фюреру и не на его стороне не имеет никакой ценности». Под заявлением было указано время: 5 часов 30 минут утра.

Когда настал день, было решено отправить три экземпляра завещания фюрера для опубликования. С этой целью отобрали трех курьеров, которые должны были прорваться сквозь позиции русских; каждому из них дали по одному экземпляру драгоценного документа. Курьерами были выбраны майор Йоханмейер, один из адъютантов Гитлера; Вильгельм Цандер, один из подчиненных Бормана, и Гейнц Лоренц, служащий из министерства Геббельса. Йоханмейер должен был доставить завещание фельдмаршалу Шернеру, новому главнокомандующему сухопутными войсками. Цандер отправлялся к Деницу и нес с собой не только экземпляр завещания, но и свидетельство о браке фюрера; Лоренц имел с собой заверенный экземпляр завещания, который тоже должен был доставить Деницу, но с условием, что позже он будет передан в Мюнхен, столицу нацистского движения, для вечного хранения, как исторический документ большой важности. Геббельс лично написал в третьем экземпляре завещания фюрера свое послесловие, чтобы быть уверенным, что его последняя воля тоже станет достоянием времен.

Всем трем курьерам удалось благополучно пройти сквозь позиции русских и добраться до западных предместий Берлина, где они наткнулись у реки Хафель на небольшой отряд гитлерюгенда, до сих пор державший оборону против врага, который не обращал на них ровно никакого внимания. Оттуда все трое двинулись на юг, миновав по пути прекрасное поместье Геббельса у озера Ваннзее, стоявшее пустым и совершенно нетронутым в ожидании прихода завоевателей.

Тем временем в бункере Гитлер проводил свои последние часы в непрерывных совещаниях, во время которых стало известно, что русские появятся в районе бункера не позднее чем через сорок восемь часов. Геббельс тоже присутствовал при получении этого известия. В середине ночи во внешний мир был отправлен последний курьер, полковник фон Бюлов, с заданием передать кое-какие важные указания. Они касались порядка управления войсками и предписывали им смело прорывать позиции противника согласно приказам верховного командования.

После обеда Гитлер отравил свою овчарку Блонди. Затем пришло известие об убийстве Муссолини и его любовницы и о том, что толпа надругалась над их трупами. Прослушав сообщение о позорном конце дуче, Геббельс сказал Науманну: «Вот еще одно свидетельство того, что не стоит, ни при каких обстоятельствах, попадать живым в руки врагов. В связи с этим я припоминаю, что фюрер как-то сказал, что в случае захвата в плен таких деятелей, как Черчилль и Сталин, им должно быть гарантировано почетное обращение. Вот каковы мы, немцы: мы лучше тех, кто называет нас «варварами»!» Поздно вечером, когда в коридоре верхнего этажа был накрыт ужин, было объявлено, что фюрер желает устроить официальные проводы женщин, еще остававшихся в бункере. Вечеринка состоялась в столовой рейхсканцелярии (ее называли «солдатским бункером»): там, по словам Науманна, пили вино, танцевали и горланили песни мужчины и женщины, которые вряд ли могли надеяться, что переживут ближайшие двадцать четыре часа. Многие из них, наверное, вздохнули с облегчением, услышав, что этот «последний приказ фюрера» предвещает его скорый конец. Под шум вечеринки, происходившей наверху, женщины из ближайшего окружения фюрера собрались у него на этаже и выстроились в ряд, а он медленно подходил к каждой и пожимал руку на прощание. При этом его губы шевелились, но слов не было слышно. По окончании этой церемонии веселье наверху разгорелось с новой силой, так что охрана бункера стала просить участников застолья вести себя потише.

Незаметно наступило утро 30 апреля. К обеду радио сообщило, что небольшой район вокруг бункера, удерживавшийся немецкими частями, стал еще меньше; в направлениях на север и на запад до наступавших русских войск оставалось меньше километра. Гитлер приказал всем покинуть его бункер и соседний бункер Бормана, как и убежище под старым зданием рейхсканцелярии; в его бункере оставались только он сам и участники церемонии прощания с жизнью. После обеда все оставшиеся в бункере снова прощались друг с другом, жали руки, целовали ручки дамам. Ева Гитлер тоже присутствовала на церемонии, Геббельс видел своего фюрера в последний раз; Магды при этом не было. Она попрощалась с Гитлером еще ночью и теперь была с детьми, чувствуя, что приближается и ее последний час.