Иосип Броз Тито

28 сентября ТАСС сообщило, что «несколько дней назад» советское командование обратилось к Национальному комитету освобождения Югославии и Верховному штабу НОАЮ и партизанских отрядов Югославии «с просьбой дать согласие на временное вхождение советских войск на югославскую территорию, которая граничит с Венгрией. Национальный комитет и Верховный штаб Югославии согласились удовлетворить просьбу советского командования». Почти ничего из этого сообщения не соответствовало действительности: «советское командование» не обращалось к НКОЮ, а НКОЮ тогда понятия не имел об этой «просьбе». И далеко не все члены НКОЮ и Верховного штаба знали, что Тито ведет переговоры в Москве. Наконец, Красная армия вошла на территорию Югославии не со стороны Венгрии, а со стороны Румынии и Болгарии.

Последние дни перед приходом Красной армии на югославскую территорию Тито провел в Крайове, в штабе командующего 3-м Украинским фронтом маршала Федора Толбухина. Здесь они дорабатывали план Белградской операции.

Тито в это время часто беседовал с начальником штаба советской военной миссии в Югославии полковником Ильей Стариновым. Он приглашал его в гости в свой особняк. «Этот особняк, — вспоминал Старинов, — охранялся сотрудниками так называемой „десятки“ — той, которая охраняла Сталина и его соратников. Позднее, когда Тито узнал об этом, он был явно озадачен. Я видел, как Тито тяготился приставленным к нему подразделением чекистов под начальством заместителя начальника охраны Сталина».

Наедине, по словам Старинова, Тито вел себя просто и не давал почувствовать разницы в званиях. «Как-то в одной нашей беседе, — писал Старинов, — Тито высказался отрицательно о деятельности руководства румынской и венгерской компартий. Резкость его поразила меня. „Нельзя руководить борьбой, сидя в Москве. Победу на блюдечке не получишь. Надо было организовать базы в горах и оттуда направлять всю деятельность. Такие горы есть и в Болгарии, и в Румынии, и в Чехословакии…“ Что меня поражало в Тито — это знание обстановки в тылу противника. Мне приходилось присутствовать, когда ему докладывали о военных действиях. Он задавал вопросы или давал указания так, словно сам был там недавно»[216]. А вот обо всем, что касалось советских партизан, Тито говорил с восхищением. Он считал, что необходимо глубоко изучать и всесторонне применять советский опыт партизанской войны.

В ночь на 29 сентября 1944 года войска 3-го Украинского фронта перешли границу Болгарии с Югославией и вступили на югославскую территорию.

Четники Дражи Михайловича в Сербии вели бои против партизан, но вместе с тем спасали сбитых американских пилотов. Как военная сила они потеряли свое значение. Многие четники сбривали бороды и присоединялись к партизанам. Особенно быстро этот процесс пошел после того, как король Петр, которому тогда как раз исполнился 21 год, выступил 12 сентября по радио из Лондона, призвав четников переходить под военное командование Тито. Это было следствием заключенного соглашения между Тито и Шубашичем, да и к тому же короля к этому подталкивал Черчилль.

Четники не оказывали сопротивления Красной армии, считая ее своим союзником в борьбе против немцев. Михайлович даже попытался вступить с советскими представителями в переговоры о сотрудничестве, однако официально его предложение было отвергнуто. Хотя были случаи, когда отдельные советские командиры сотрудничали с командирами отрядов четников, вызывая тем самым недовольство у партизан.

Осенью 1944 года основные силы Михайловича начали отступление из Сербии в Боснию. Туда же перебазировался и штаб Михайловича.

До самой смерти маршала между Белградом и Москвой продолжалась полемика о том, кто сыграл решающую роль в освобождении страны от оккупантов. Югославы не умаляли заслуг Красной армии, но считали, что решающая роль в изгнании немцев принадлежит НОАЮ. В Москве же утверждали, что без Красной армии победа Тито была бы невозможна.

В этом споре цифры о количестве солдат и офицеров Красной армии, воевавших в Югославии в течение нескольких месяцев, свидетельствовали не в пользу Тито. В освобождении Югославии участвовало более четырехсот тысяч советских солдат и офицеров. Получалось, что только в операциях на территории Сербии, Воеводины и северных районов Хорватии было задействовано больше советских военнослужащих, чем было к тому времени во всей НОАЮ (она насчитывала тогда 250–300 тысяч человек).

Черчилль считал, что приход русских на Балканы может иметь самые серьезные последствия для Центральной и Южной Европы. Он предлагал провести новую встречу «большой тройки», чтобы разграничить сферы влияния на Балканах. Рузвельт с этой идеей согласился и предложил провести встречу в конце года на Сицилии. Однако Черчилль ждать не хотел и 27 сентября отправился в Москву для переговоров со Сталиным. Рузвельт был не в восторге от решения Черчилля и дал понять, что не считает, что британский премьер может выступать в Москве от имени президента США.