Иосип Броз Тито

Весной 1971 года руководство Союза коммунистов Хорватии обвинило союзное правительство во вмешательстве в дела республики. Пока в Белграде переваривали эти обвинения, на первый план снова вышли студенты. 12 мая 1971 года более тысячи митингующих студентов Загребского университета выдвинули требования: урегулировать вопрос о хорватских отчислениях в союзный бюджет, придать хорватскому языку официальный статус в Югославской народной армии (ЮНА), решить вопрос о службе хорватских призывников в пределах своей республики, начать процесс постепенного превращения СФРЮ в Союз югославских социалистических самоуправляющихся республик. Эти события считаются началом «хорватской весны».

Другим центром «Маспока» стала «Матица Хрватска» (литературно-научное и просветительское общество, основанное еще в 1842 году), превратившаяся в настоящую оппозицию СКЮ. Печатный орган «Матицы Хрватски» газета «Хрватски тьедник» пользовалась огромной популярностью. Ее тираж достиг ста тысяч экземпляров. Основные политические тезисы хорватского национализма состояли в следующем: Югославия — тюрьма для Хорватии; Хорватию грабили и грабят; сербы в Хорватии имеют преимущества перед хорватами; хорватский язык преследуется; необходимо укрепить и сделать самостоятельным хорватское государство, а хорватов в ней — единственными носителями суверенитета; хорватское государство должно быть государством «классового мира»; хорватские коммунисты совершили акт национального предательства, и среди них можно доверять только тем, которые составляют «прогрессивное ядро» и способны проводить курс на «национальное освобождение» и участвовать в «национальном возрождении». Так оценивали хорватские коммунисты программу организации. Указывалось, что «Матица Хрватска» считает, что руководство Союза коммунистов Хорватии «в сущности, согласно» с ее основными тезисами[710].

Тогдашние хорватские руководители Савка Дабчевич-Кучар (в то время — единственная в Европе женщина, которая занимала пост главы правительства) и ее соратники Мико Трипало и Перо Пиркер были представителями «молодого поколения» югославских коммунистов. Они считались убежденными «либералами-федералистами» и долго пользовались покровительством Тито. Дабчевич-Кучар называли «Белой розой Хорватии» и на манер старых партизанских песен пели:

Товарищ Тито, милый брат,
К нам вернись, ведь ты хорват,
Товарищ Тито, брось Йованку,
Возьми в жены нашу Савку!

Однажды Тито, когда ему прочитали эти «стихи», посмеялся, а потом задумчиво спросил: «Кстати, а сколько Савке лет?» Хорватским руководителям тогда не было еще и пятидесяти[711].

В мае 1971 года Тито уже проявлял недовольство хорватскими руководителями. Ему вторил и самый главный «либерал» Эдвард Кардель. Однажды он сказал, что «лучше русские танки в Загребе, чем ваша „дабчаковщина“»[712]. Насчет «русских танков» — это не казалось слишком большим преувеличением. КПСС и СССР решительно выступили на стороне Тито.

Брежнев 30 апреля 1971 года позвонил Тито на Бриони во время пленума ЦК СКЮ. Выразив озабоченность ситуацией в Югославии, он сказал, что «основы социализма и единство государства находятся под угрозой», и предложил помощь. «Мы свои проблемы решим сами», — ответил тогда Тито и пригласил Брежнева в Югославию.

Тито тут же использовал этот звонок и сообщил о нем участникам пленума. В зале наступила мертвая тишина: 1948 год еще никто не забыл. 4 июля Тито приехал в Хорватию и там, в местечке Брежице под Загребом, устроил настоящий разнос республиканскому руководству. Тито снова упомянул о звонке Брежнева. «Вы хоть понимаете, что, если начнутся беспорядки, здесь сразу же окажутся чужие? — говорил он. — Я бы предпочел восстановить порядок силами нашей армии, чем позволить кому-нибудь другому сделать это…»[713]

Тито открыто пугал хорватов «русскими танками», хотя и сам побаивался их. Странный звонок Брежнева он связывал с просоветскими симпатиями некоторых высших офицеров ЮНА. Боялся он, что Москва может сговориться с руководителями «хорватской весны» убрать его и расчленить Югославию. Но, как утверждает в своих воспоминаниях Савка Дабчевич-Кучар, советская помощь для хорватов была неприемлема, поскольку они считали «советскую модель коммунизма еще хуже нашей».

Тито дал хорватам понять, что они своим поведением загоняют себя в угол. «Под маской „национальных интересов“ готовится дорога в ад, — говорил он, — дело может дойти и до контрреволюции… В некоторых селах сербы от страха начинают вооружаться и устраивать военные учения… Мы что, снова хотим получить 1941 год?»[714] «Мне уже надоела власть, однако, раз дело дошло до такой ситуации, я и не подумаю уходить», — расставил Тито все точки над «i»[715].

Во время перерыва Тито подошел к Савке Дабчевич-Кучар и Мико Трипало, обнял их за плечи и, улыбаясь, сказал: «Сейчас вам в Хорватии аплодируют больше, чем мне!»[716]