Иосиф Сталин. Последняя загадка

В те годы она еще была хороша – этакая страстная еврейка. Я пытался за ней ухаживать, но был отвергнут с презрением. Переспал ли с ней Коба? Никогда! Как Наполеон и восточные деспоты, он ненавидел умных женщин, выполняющих мужскую работу. Он презирал «баб», но спать мог только с «бабами». Хотя мы провозгласили равноправие женщин, страна осталась мужской. Как и при царе, женщин во власти не было. Полина одна из немногих была в конце тридцатых наркомом (рыбной промышленности). Конечно, это Коба приказал ей поработать в Еврейском Комитете, когда требовалось поднять на Западе авторитет Комитета. Но теперь она явно понадобилась для другого – начиналась охота на Молотова.

Берия это понял. А она?

Я не сомневался, что поход в синагогу являлся поручением Кобы. Он послал товарища Полину обольстить Голду. Но сейчас, когда шла расправа над евреями, неужели Полина не понимала, что, возможно, ее посылают в западню? И подставляла она не только себя, но и мужа? Эта умнейшая женщина, пережившая террор, конечно же все понимала. Но все-таки пошла. Ведь так велел великий Коба, то есть партия. Что ей муж, сын, брат! Она выполняла партийное задание! Да, мы были особыми людьми. Непонятными для будущих поколений. И прав поэт: «Гвозди б делать из этих людей: крепче б не было в мире гвоздей».

Впрочем, «мы» я сказать уже не мог. Я все менее относился к этим удивительным «гвоздям». Я все больше становился самым обычным человеком. Или обывателем, как мы называли обычных людей.

Рождение невиданной державы

Кажется, в это же время мой великий друг заботливо «вправил мозги» саттелитам – странам «народных демократий». Здесь тоже было общее правило: никакой инициативы без ведома Кобы. И горе ослушавшимся! Именно тогда Коба узнал, что вождь Югославии маршал Тито посмел сам придумать проект. Он решил создать Конфедерацию Югославии, Болгарии, Албании и Румынии. В дальнейшем включить туда Польшу, Чехословакию и даже капиталистическую Грецию.

Уже вовсю шли переговоры Тито с Георгием Димитровым, назначенным Кобой править Болгарией! На озере Блед встречались их министры иностранных дел. И все это без разрешения Кобы!

Надо было видеть его ярость! В стаде появился наглый конь, который вознамерился увести из загона весь табун!

Немедленно были вызваны в Москву «болван Димитров и мерзавец Тито».

«Мерзавец Тито», сославшись на нездоровье, не приехал, прислал вместо себя руководителей страны номер два и три – Карделя и Джиласа. Совещание состоялось в кабинете Кобы в Кремле.

Я должен был записывать краткое содержание встречи.

В кабинете уже находились Димитров, два других болгарских руководителя – Колларов и Костов и югославские – Кардель и Джилас, когда туда вошел Коба в окружении соратников – Жданова, Маленкова и Молотова.

Присутствовавшие в кабинете дружно поздоровались. Коба не ответил. Промолчали и соратники.

Коба мрачно посмотрел на югославов, потом на болгар. Желтые глаза горели.

Так и не сказав «Здравствуйте», он свирепо набросился на Димитрова:

– Вы зарвались! Вы вместе с югославами придумали ничего не сообщать нам о своих делах! Вы тайком сговариваетесь. Неужели вы не понимаете, товарищ Димитров, что ведете себя, как молокосос, как… как жалкий мальчишка-комсомолец! Ну что общего между Болгарией и Румынией, какой у вас общий интерес? Какие у вас общие исторические корни?

«Жалкий мальчишка» Димитров от страха потерял дар речи.

– А вы что молчите?! Вы что можете сказать? – Коба набросился на Карделя.

Тот попытался ответить:

– Товарищ Тито послал меня сообщить вам, что никаких разногласий у нас с вами нет! Ни по какому вопросу. И если имеются у нас отдельные ошибки, можно их обсудить…

Но Коба оборвал его:

– Ерунда! Разногласия у нас с вами есть, и самые глубокие. И главное разногласие – в том, что все последнее время вы действуете, не советуясь. Вы – сами, зачем вам товарищ Сталин! Это у вас теперь принцип, а не ошибка! Передайте товарищу Тито: мы ждем его на сессию Коминформа. Пусть он выздоровеет наконец и послушает, что думают братские партии о нем и о его поведении!

Димитров, наконец, обрел дар речи и сказал примирительно:

– Благодарим вас за критику, товарищ Сталин. Да, вероятно, мы ошиблись, но мы учимся на своих ошибках.

– Учитесь, – зло усмехнулся Коба. – Пятьдесят лет вы занимаетесь политикой и все учитесь? И еще. Прекратите ваши комсомольские вылазки в Греции. Надо свернуть это нелепое, глупое восстание… – (В Греции коммунисты подняли восстание. Болгары и особенно Тито начали помогать им.)

– Но восстание развивается успешно. И если не будет иностранной интервенции… – начал Кардель.

– Если, если, – грубо прервал Коба. – Неужели не хватает мозгов понять, что США – самая мощная держава в мире, и вдвоем с Великобританией они не допустят разрыва своих транспортных артерий в Средиземном море, как бы этого ни хотелось товарищам Димитрову и Тито, у которых, как и у нас, нет флота, чтобы поддержать греков.

– Но мы подали записочку товарищу Молотову, и он нас поддержал, – заметил Кардель.