Иосиф Сталин. Гибель богов

После того как Троцкий перестал быть главой Реввоенсовета, Блюмкин вернулся к нам, на Лубянку. Работал в иностранном отделе, но в Москве не засиделся. Отправился паломником в Тибет, Афганистан и Индию. Потом присоединился к экспедиции Рериха в Гималаях (Рерих, конечно, не подозревал о месте работы Блюмкина). Задачей Блюмкина была организация революционного движения на Востоке – все та же мировая Революция. Именно в этих экспедициях он буквально заболел оккультными идеями. Вернувшись, попытался организовать на Лубянке секретный отдел для изучения «сил мозга». Это была первая наша разработка психотропного оружия…

Коба объявил все это шарлатанством… и одновременно выделил средства на его исследования!

В конце двадцатых Блюмкин стал главой всей нашей агентурной сети на Ближнем Востоке. Для финансирования и одновременно прикрытия своей работы он придумал фирму по торговле антикварными книгами. Фирма процветала и давала ему возможность легальных поездок по Палестине. Для нее ОГПУ конфисковывало старинные еврейские и арабские манускрипты по всему Союзу.

Эти книги сделали Блюмкина специалистом по каббале и позволяли ему все глубже погружаться в оккультные знания.

Блюмкин участвовал в создании нашего наградного знака «Почетный работник ВЧК-ГПУ». Знак был создан в 1922 году в честь пятилетия нашей организации. И только удостоенным этой награды было известно его мистическое значение.

Удостоился его и я…

Знак представлял собою овальный обруч из серебра (серебро – металл, связанный с Луною, символом всего тайного, секретного). Этот овал был перекрещен мечом с острием, направленным вниз (касанием меча, направленного вниз, масоны устанавливали магическую связь между братьями). На меч наложен наш герб – серп и молот, определявший главную нашу задачу – косить серпом и убивать молотом врагов. На весь знак в свою очередь наложена римская цифра V, покрытая красной эмалью. Она должна была читаться как «Пятилетие» и одновременно «Victory» – Победа. А красная эмаль – это огонь, пожар Мировой Революции, который мы взялись запалить.

Повторюсь, Блюмкин не мог без интриги, и интрига его в конце концов погубила. Возвращаясь на Родину через Стамбул, он не смог не встретиться с жившим на одном из Принцевых островов бывшим своим шефом – Троцким. Блюмкин предложил ему передать письма его прежним соратникам. Троцкий написал письмо самому язвительному и самому умному – Радеку. Хорошо зная Блюмкина, я уверен, что он, как всегда, затеял двойную интригу. С одной стороны, решил вновь войти в доверие к Троцкому, чтобы впоследствии иметь возможность его… ликвидировать! С другой, он, обожавший Троцкого, захотел послужить павшему Льву и попытаться оживить оппозицию. Полтора месяца он встречался с Троцким. И прежняя любовь окончательно победила. Как он заявил потом в показаниях, «личное обаяние (Троцкого), драматическая обстановка его жизни в Константинополе, информация, которую он мне дал при беседе, – все это подавило во мне дисциплинарные соображения, и я предоставил себя в его распоряжение».

Он составил для бывшего патрона записку о положении оппозиции в СССР и планы работы с оппозиционерами. Бедный Блюмкин слишком долго жил за границей и не понимал, что с оппозицией в СССР Коба навсегда покончил.

Вернувшись в Москву, Блюмкин тотчас передал письмо Радеку и приготовился ждать, когда Радек сообщит о содержании друзьям-оппозиционерам. Но Коба хорошо выучил прежних оппозиционеров. Не раскрывая письма, Радек отдал его Кобе и доложил о «курьере».

Думаю, к тому моменту Блюмкин уже проникся атмосферой и понял свой смертельный промах. Он заметался по Москве. Сначала попытался затаиться, лечь на дно. Но это было слишком скучно. Он встретился со своей прежней любовницей Лизой Р-г. Встреча была столь пылкой… что он рассказал ей о свиданиях с Троцким. И совершил тем самым очередную ошибку – он категорически не понимал новой страны. Увидев ужас на ее лице, спохватился, сказал, что решил покаяться перед ОГПУ и партией. Как было положено, Лиза немедленно сообщила моим начальникам Агранову и Москвину о любовнике, встречавшемся с Троцким. В ОГПУ разработали план ареста, в котором главное участие приняла конечно же «пылкая Лиза».

Во время ареста Блюмкин успел крикнуть ей: «Прощай, Лиза! Я знаю, меня предала ты».

Она лишь пожала плечами – давний работник Иностранного отдела Блюмкин обязан был понять все раньше…

Его отвезли на родную Лубянку. Он постарался умереть красиво. Перед расстрелом выкрикнул:

– Да здравствует мировая Революция! Да здравствует ее вождь товарищ Троцкий! – И запел Интернационал.

При обыске на квартире Блюмкина изъяли множество рукописей о работе мозга, тибетских монахах, оккультную литературу и его разработки.

Все эти книги и рукописи забрал Коба. Именно тогда он сообщил мне о малоизвестном, но «очень любопытном польском жидке». Он прочел о нем в бумагах Блюмкина, который состоял с ним в переписке.

Чудесный Вольф Мессинг