Иосиф Сталин – беспощадный созидатель

Дело было еще в сравнительно низком уровне работы кремлевской медицины, развращенной привилегиями. К тому же Виноградов и другие врачи были перегружены, помимо собственно врачебных обязанностей, различными другими государственными и общественными нагрузками. И ошибка со Ждановым была отнюдь не первой на счету кремлевских медиков. Так, в 1939 году они не смогли диагностировать аппендицит у Крупской, а потом, когда начался перитонит, побоялись делать операцию, которая единственная могла спасти жизнь вдовы Ленина. А в 1942 году, когда «всесоюзный староста» Калинин пожаловался на боли в кишечнике, вместо всестороннего обследования, на котором настаивала также проходившая по «делу врачей» С.Е. Карпай, В.Н. Виноградов, тогда – главный терапевт ЛУСК, ограничился клизмой, диетой и лекарствами. В результате рак кишечника у Калинина был выявлен лишь два года спустя, когда опухоль была уже в неоперабельном состоянии. Да и тому же Жданову во время последней болезни на протяжении трех недель не снимались электрокардиограммы, хотя тяжелое состояние, в котором он находился, требовало постоянного медицинского контроля.

Другое дело, что злого умысла в действиях врачей не было. Была элементарная халатность и надежда на русское «авось». Но встает вопрос: верил ли сам Сталин в «заговор врачей»? Думаю, что Иосиф Виссарионович мог подозревать их если не в злом умысле на свою жизнь, то, по крайней мере, в некомпетентности (что в его глазах граничило с «вредительством»), раз решил в конце концов отказаться от их услуг. А вот международные корни заговора в лице американской разведки и сионистской организации «Джойнт» Иосиф Виссарионович, лично контролировавший ход следствия, придумал, исходя из конкретной политической обстановки. Антисемитизм был ценен тем, что способен был мобилизовать массы, дав им привычный образ врага в лице «жидов». Американцы же идеально годились на роль вдохновителей заговора, так как были главным противником Сталина в идущей полным ходом «холодной войне».

14 ноября 1952 года Рюмин был неожиданно уволен из МГБ без объяснения причин и направлен рядовым контролером в Министерство госконтроля. Как можно понять из его покаянного письма Сталину, Михаилу Дмитриевичу ставилось на вид то, что он несколько месяцев «не применял крайних мер», то есть не бил подследственных, чем затянул сроки следствия. Действительная причина, скорее всего, лежала глубже. Сталин прямо потребовал у Игнатьева «убрать этого шибздика» Рюмина из МГБ. Дело приобрело политический характер, от арестованных врачей получили уже показания на жену Молотова Полину Жемчужину, в дело, очевидно, вот-вот должны были ввести политиков из высшего эшелона. Для завершения дела требовались более опытные и проверенные люди, а не патологический антисемит Рюмин, человек с пещерным уровнем интеллекта. Следствие стал курировать близкий к Берии заместитель министра госбезопасности С.А. Гоголидзе, старый кадровый чекист. Это обстоятельство, кстати сказать, опровергает версию, согласно которой, закрывая «дело врачей», Лаврентий Павлович прежде всего спасал свою шкуру. Непосредственно против Берии дело не было направлено, но и сам он не был причастен к его фабрикации. Оно удачно годилось для начатой им общей кампании либерализации режима.

«Иван Грозный» Сергея Эйзенштейна: учебник и зеркало для диктатора

Сначала – небольшая предыстория. 31 декабря 1940 года Сергей Михайлович вместе с чекистом-сценаристом Львом Шейниным направили письмо Сталину с просьбой позволить начать работу над картиной «Престиж империи» по пьесе Шейнина «Дело Бейлиса». Но Сталину уже не нужна была критика самодержавия, тем более за антисемитизм. Вместо этого Эйзенштейну было предложено писать сценарий об Иване Грозном. Подготовки к съемкам начали в апреле 43-го, а 13 сентября 1943 года Сталин одобрил сценарий Эйзенштейна: «Сценарий получился неплохой. Т. Эйзенштейн справился с задачей. Иван Грозный, как прогрессивная сила своего времени, и опричнина, как его целесообразный инструмент, вышли не плохо».

Сталину нравились фильмы Эйзенштейна. Это не подлежит сомнению. Как вспоминал еще в 1939 году режиссер Григорий Васильевич Александров, который, по мнению ряда современников, был не только другом, но и любовником Сергея Михайловича, «в 1926 году Иосиф Виссарионович просмотрел «Броненосца «Потемкина»». С.М. Эйзенштейн, Э. Тиссэ и я были бесконечно счастливы, узнав, что товарищ Сталин дал нашей работе положительную оценку».

Первая встреча Эйзенштейна и Сталина произошла в 1929 году, во время съемок фильма «Генеральная линия». Иосифу Виссарионовичу не понравилось, что не удалось показать масштаб социалистического переустройства деревни. Однако, по словам Александрова, критика велась во вполне доброжелательной манере. Сталин также предложил изменить название «Генеральная линия», как слишком претенциозное, на «Старое и новое», под которым картина и вышла на экраны.