Иосиф Сталин – беспощадный созидатель

Но вернемся в 1917 год. В марте Сталина делегировали в Исполком Петросовета. В 1926 году Иосиф Виссарионович не без гордости вспоминал 1917 год как год завершения своего восхождения по ступеням партийной иерархии, своего причисления к лику партийных вождей: «Я вспоминаю 1917 год, когда я волей партии, после скитаний по тюрьмам и ссылкам, был переброшен в Ленинград. Там, в кругу русских рабочих, при непосредственной близости с великим учителем пролетариев всех стран – т. Лениным, в буре великих схваток пролетариата и буржуазии, в обстановке империалистической войны, я впервые научился понимать, что значит быть одним из руководителей великой партии рабочего класса. Там, в кругу русских рабочих – освободителей угнетенных народов и застрельщиков пролетарской борьбы всех стран и народов, я получил свое третье боевое революционное крещение. Там, в России, под руководством Ленина, я стал одним из мастеров от революции». Еще одним шагом по лестнице власти стало избрание Сталина 20 июня 1917 года на I съезде Советов членом Центрального Исполнительного Комитета.

Сталин фактически стал одним из пяти вождей партии к октябрю 1917 года – наряду с Лениным, Троцким, Свердловым и Зиновьевым. Правда, в этой четверке он пока был еще только на пятом месте, но его выдвижение на первую позицию оказалось только вопросом времени, благодаря слабому здоровью Ленина и Свердлова и неумению Зиновьева и Троцкого грамотно вести внутрипартийную борьбу. Троцкий, характеризуя позднее Сталина в 1917 году, отмечал, что этот «практик», «без теоретического кругозора, без широких политических интересов и без знания иностранных языков, был неотделим от русской почвы». Сталин, в отличие от того же Троцкого или Зиновьева, не был сколько-нибудь выдающимся оратором, и поэтому сравнительно редко выступал на массовых митингах. Его сила была не в ораторстве, а в организационной работе. Сталин тогда не снискал популярности в массах, да и не особенно жаждал ее тогда. Ведь отнюдь не популярность в народе вознесла его в конце концов к вершинам власти.

Скудость публичных выступлений Сталин частично компенсировал публикациями статей и заметок, которых в период с марта по октябрь 1917 года появилось более 60.

После подавления июльского выступления большевиков и обвинений, что их руководители ведут пропаганду на немецкие деньги и являются германскими шпионами, Ленин и Зиновьев перешли на нелегальное положение. Их эвакуацией из Петрограда руководил Сталин как опытный мастер конспирации. Он сам побрил Ленина, подобрал ему парик, документы. Зиновьев также постригся наголо. В сопровождении Сталина они двинулись к Приморскому вокзалу, где их ожидал рабочий-большевик Н.А. Емельянов с билетами на последний поезд. Ленин и Зиновьев укрылись в домике Емельянова на станции Разлив.

26 июля 1917 года, в отсутствие Ленина, скрывавшегося в Разливе, Сталин делал отчетный доклад на VI съезде партии, что само по себе стало знаком его растущего влияния в партийном руководстве. А.Е. Преображенский предложил в заключительный, девятый пункт резолюции по докладу положение о том, что после захвата революционными классами государственной власти движение к социализму будет возможно только «при наличии пролетарской революции на Западе». Сталин добился провала этой поправки, аргументируя свою позицию следующим образом: «Не исключена возможность, что именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму. До сих пор ни одна страна не пользовалась в условиях войны такой свободой, как Россия, и не пробовала осуществлять контроль рабочих над производством. Кроме того, база нашей революции шире, чем в Западной Европе, где пролетариат стоит лицом к лицу с буржуазией в полном одиночестве. У нас же рабочих поддерживают беднейшие слои крестьянства. Наконец, в Германии аппарат государственной власти действует несравненно лучше, чем несовершенный аппарат нашей буржуазии, которая и сама является данницей европейского капитала. Надо откинуть отжившее представление о том, что только Европа может указать нам путь. Существует марксизм догматический и марксизм творческий. Я стою на почве последнего».

Сталин не очень любил, чтобы кто-нибудь указывал ему, по какой дороге идти. А вот политический анализ страдает передержками или неточностями. Почему рабочий класс в Западной Европе должен быть слабее российского только потому, что последний опирается еще и на поддержку беднейшего крестьянства (к последнему большевики относили вообще больше половины всего крестьянства)? Ведь доля в населении рабочих там была на порядок выше, чем в России. И почему аппарат власти после Февраля в России «буржуазный», если ведущую роль во Временном правительстве играют социалистические партии?

В своем докладе Сталин также призвал товарищей по партии «не пренебрегать легальными возможностями, ибо никакая контрреволюция не может серьезно загнать нас в подполье».