Иосиф Сталин – беспощадный созидатель

«А, давай я сам ее выпью» (возможно, Иосиф Виссарионович в эту скорбную минуту вспомнил о той злосчастной рюмке, которую он понуждал Надежду выпить, спровоцировав тем самым роковую ссору. – Б. С.) …

Сталин переживал самоубийство жены тяжело и болезненно. Его долгое время боялись оставлять одного. Кто-нибудь из семьи обязательно был рядом. Моя мать (Анна Сергеевна Аллилуева, в 1948 году по приказу Сталина отправленная шефом МГБ В.С. Абакумовым в ГУЛАГ. – Б. С.), бабушка или Евгения Александровна, жена Павла, ночевали у него в кремлевской квартире».

Сталин был лишь на гражданской панихиде, на похороны не пошел. По словам В.С. Аллилуева, «у многих членов нашей семьи, и у меня в том числе, было убеждение, что обида на Надежду за самоубийство была столь глубока, что Сталин никогда так и не приходил на ее могилу. Но оказалось, что это не так…

В октябре 1941 года, когда судьба Москвы висела на волоске и предполагалась эвакуация правительства в Куйбышев, Сталин приехал на Новодевичье проститься с Надеждой. Сотрудник охраны Иосифа Виссарионовича А.Т. Рыбин… утверждает, что Сталин несколько раз ночью приезжал на Новодевичье и подолгу молча сидел на мраморной скамейке, установленной напротив памятника… Сталин горько переживал случившееся, называя этот Надеждин акт предательством».

Иосиф не мог простить жене, что она оставила сиротами детей, заниматься которыми у него не было ни времени, ни особого желания. М.А. Сванидзе 9 мая 1935 года записала в дневнике: «Женя (жена Павла Сергеевича Аллилуева Евгения Александровна Земляницына, впоследствии проведшая несколько лет в ГУЛАГе. – Б. С.) сказала: «У Нади были приступы тоски, Надя была больна – (это со слов Канель (врача, лечившей Н.С. Аллилуеву. – Б. С.) я сказала Нюре и Жене)». – Я этого не знал, я не знал и того, что она постоянно принимала Koffein, чтобы подбадривать себя». (Канель мне сказала после смерти Нади, что при просвечивании рентгеном установили, что у нее был череп самоубийцы.) Не знаю, так ли это, во всяком случае, у нее был ранний климакс и она страдала приливами и головными болями».

Однако в последние годы жизни и на даче, и на кремлевской квартире Сталин повесил фотографии Надежды. Хотя в тот момент в его жизни уже была другая женщина – Валентина Васильевна Истомина, экономка на «ближней» даче, носившая погоны лейтенанта госбезопасности. Светлана Аллилуева так описала ее: «…Молоденькая, курносая Валечка, рот которой целый день не закрывался от веселого, звонкого смеха. Поработав в Зубалове года три, она была переведена на дачу отца в Кунцево и осталась там до его смерти, став позже экономкой (или, как было принято говорить, сестрой-хозяйкой». Возле Сталина Истомина провела восемнадцать лет и в голос рыдала над его гробом. Такая женщина, в отличие от Надежды, не страдавшая от избытка гордости и жизнерадостная, устраивала Сталина. Функцию домоправительницы она выполняла неплохо, в сексуальном плане вождя, очевидно, тоже вполне удовлетворяла, а особого интеллекта он не требовал от любовницы, которую и не думал сделать женой.

17 ноября 1932 г. в «Литературной газете» было опубликовано соболезнование советских писателей И.Сталину с припиской Бориса Пастернака.