Войска Особых округов до предела насыщались оружием и боевой техникой — достаточно сказать, что в Первом стратегическом эшелоне находились ВСЕ боеспособные механизированные корпуса — для того, чтобы по максимуму обескровить наступающий вермахт, чтобы в ходе приграничного сражения остановить его в пределах Прибалтики, Западной Украины и Западной Белоруссии.
Ибо только такой план действий РККА в предвидении грядущих событий давал Советскому Союзу хоть какой-то шанс на победу…
Ну, с техникой для предстоящих событий все было более-менее ясно. Начиная с 1939, когда стало ясно, что война — это уже не просто абстрактная возможность, а дело ближайшего времени, и что нам придется воевать с немцами, которые уже захватили пол-Европы — на подготовку к войне были брошены все ресурсы. С 1939 по 1941 годы в строй РККА были поставлены более 7 тысяч танков, 29,6 тысяч орудий, 17,7 тысяч самолетов. Был построен современный флот. К началу Великой Отечественной войны корабельный состав ВМФ СССР насчитывал 3 линейных корабля, 7 крейсеров, 59 лидеров и эскадренных миноносцев, 218 подводных лодок, 269 торпедных катеров, 22 сторожевых корабля, 88 тральщиков, 77 охотников за подводными лодками и ряд других кораблей и катеров, а также вспомогательных судов. В постройке находилось 219 кораблей, в том числе 3 линейных корабля, 2 тяжелых и 7 легких крейсеров, 45 эсминцев и 91 подводная лодка.
В то же время руководство понимало, что на одних предвоенных запасах оружия и техники выиграть войну, тем более с таким сильным противником, как фашистская Германия, невозможно. Поэтому еще большее значение придавалось созданию производственной базы оборонной промышленности, особенно в восточных районах, велась интенсивная подготовка кадров рабочих, техников, инженеров, невоенные производства планировались так, чтобы в случае необходимости их можно было мгновенно перепрофилировать на производство вооружений и боеприпасов.
Вся советская промышленность принялась лихорадочно производить технику и вооружение уже для другой войны — гигантские количества амуниции были страховкой, позволявшей, как думали в Кремле, избежать военного поражения.
Переход страны на подготовку к войне начал сказываться довольно быстро — милитаризация Советского Союза пошла семимильными шагами.
Горы оружия стали расти незамедлительно — зря что ли весь советский народ из кожи вон лез, чтобы построить все эти Магнитки и ДнепроГЭСы?
Если в 1931–1938 гг. советские артиллерийские заводы производили ежегодно в среднем по 1.900 орудий всех калибров, то в 1939 году их выпуск (с учетом минометов) возрос более чем в 11 раз и составил 21.446; за этот же период количество выпущенных винтовок выросло в 9 раз и достигло полутора миллионов штук. Пулеметов (ручных и станковых) за два с половиной предвоенных года выпущено было 105 тысяч штук.
За всё это страна расплачивалась резким падением производства гражданской продукции — в результате чего стало катастрофически не хватать продуктов питания. Поэтому в январе 1939 года выросли цены на ткани, готовое платье, белье, трикотаж, стеклянную посуду. С 24 января 1940 года были повышены цены на мясо, сахар и картофель, с апреля — на жиры, рыбу, овощи. В июне 1940 года резко выросли цены на обувь и металлические изделия. СНК, пытаясь ограничить покупательский спрос на муку, крупы и макароны, цены на которые остались без изменения, сократил «нормы продажи товаров в одни руки». В апреле 1940 г. они были уменьшены в 2–4 раза и вновь сокращены в октябре. Снабжение больших городов продуктами стало крайне скверным — за весь 1939 год в розничную торговлю в расчете на одного человека поступило всего лишь немногим более полутора килограммов мяса, два килограмма колбасных изделий, около килограмма масла, пяти килограммов кондитерских изделий и крупы. Треть промышленного производства сахара шла на внерыночное потребление. Рыночный фонд муки был относительно большим — 108 килограммов на человека в год, но и это составляло всего лишь около 300 грамм в день.
Война была на пороге — и поэтому нации надо было по максимуму подтянуть пояса!