Иосиф Кобзон. Я люблю тебя, жизнь…

В 1973 году в жизни Людмилы Гурченко произошло сразу несколько значимых событий: одно трагическое – умер ее отец, второе радостное – она встретила своего четвертого мужа, пианиста Константина Купервейса. На момент их знакомства ему было 23 года, и, несмотря на разницу в возрасте, которая составила 13 лет, Людмила и Константин вместе прожили долгих 18 лет. Говорят, его рабская преданность, в которой не было понятий «я» или «мы», а только «она» – сыграла с ним злую шутку. В итоге пианист взбунтовался, и в канун нового, 1992 года, расстался со звездной супругой.

Константин Купервейс рассказывал: «Мне друзья часто потом говорили: “Опять твоя тебя в газете лягнула”. Надо отметить, что когда мы были вместе, Люся своих бывших мужей здорово грязью поливала. Кобзона особенно. Я слышал, как он недоумевал, что Купервейс столько лет выдержал. А я выдержал, потому что хотел этого, и я Люсе за многое благодарен… Многие ведь разошлись мирно и даже продолжают общаться. Бывший муж – это не враг номер один!.. Ужасно жалко, что Люся не отдала мне ни одной фотографии. С двадцати трех до сорока одного меня как будто и не было…»

После развода с Купервейсом Гурченко познакомилась с молодым бизнесменом Сергеем Сениным и вышла за него замуж.

Последние несколько лет жизни Людмилы Марковны почти все публикации о ее личной жизни в основном сводились к ее сложным взаимоотношениям с родной дочерью (актриса судилась с дочерью за квартиру матери) и манипуляциям со своим внешним видом (Гурченко сделала рекордное количество пластических операций и прочих косметических процедур). Живая легенда российского кинематографа, вступившая в схватку со временем, умерла 30 марта 2011 года.

Знаменитая актриса с дочерью Машей

Самый яркий из ее мужей – Иосиф Кобзон – так охарактеризовал их брак:

– И все же наш брак был для меня не тылом, а скорее фронтом. Мы сами обостряли наши отношения. Ее увлечения, на которые я не мог не реагировать, мои увлечения… Этот взаимный накал страстей неизбежно должен был привести к разрыву. Не менее бурному, чем вся наша совместная жизнь.

Накал не остыл, даже когда они расстались… даже через время… ведь сказала (прошипела – по его словам) она ему в лицо: «Ненавижу» – едва только он поздоровался с ней за кулисами… а он ответил: «Значит, любишь»…

Глава 12 «По дороге в будущее забудут всех промежуточных деятелей… Но не забудут Ленина и Сталина!»

Иосиф Кобзон довольно быстро занял свою нишу на отечественном музыкальном Олимпе, потеснив других популярных, талантливых и не менее харизматичных исполнителей: Муслима Магомаева, Льва Лещенко, Эдуарда Хиля и некоторых других. При том, что сценический образ Иосифа Давыдовича всегда отличался от сценических образов и манер исполнения его коллег. Как сравнивал А. Бабицкий, «Он не был настолько эмоционален, как Муслим Магомаев, не был настолько торжественен и пафосен (в хорошем смысле этого слова), как Лев Лещенко, не был настолько непосредственен и “простонароден”, как Эдуард Хиль. Кобзон всегда исполнял песни торжественно, с мужественной сдержанностью, подчас даже сурово, и благодаря этому именно он был живым символом незыблемости существующего порядка вещей, своеобразным гарантом того, что мир не перевернется с ног на голову»[55].

Среди своих коллег Иосиф Давыдович уже более полувека – на особом положении. Не последнюю роль в этом сыграло и то, что Кобзон весьма быстро обрел статус самого высокооплачиваемого певца Советского Союза (его концерты всегда оплачивались по самой высокой ставке).

О своих заработках, тяжелом труде и гастрольных поездках Иосиф Давыдович говорил:

«Я гастролировал 8—9 месяцев в году, а когда возвращался, вновь был до предела загружен записями и съемками. И на гастролях я выкладывался по полной. Я, можно сказать, родоначальник этого зверства, когда артист давал 2—3, а то и 5—6 сольных концертов в сутки. Причем всегда работал живым голосом. Тогда вообще не знали, что такое фонограмма.

Здесь стоит вспомнить, как и сколько тогда певцы зарабатывали себе на жизнь. Если сейчас каждый зарабатывает столько, за сколько договорится, то в советские годы об этом можно было только мечтать. А кто пытался устраивать договорные или так называемые “левые концерты”, кончал обычно плохо. Эта участь с плохими последствиями особенно грозила Магомаеву, Лещенко, Леонтьеву и Пугачевой. За ними был особый глаз. И если не они сами, то их директора основательно погорели, а администратор Муслима, кажется, и вообще получил срок за “левые дела” в Норильске. Сам же Муслим, как в свое время и я, был около года под запретом.

Что толкало названных “звезд” на такие нарушения? Да, прежде всего то, что их заработки ни в какое сравнение не шли с доходами государства от их концертов. Скажем, Алла Пугачева собирала по рублю за место целые стадионы, а получала за концерт всего 62 рубля 50 копеек. Ну как тут не задумаешься о дополнительных доходах?