Иосиф Грозный<br />(Историко-художественное исследование)

Вороны, как прочая нечисть, любили Кремль и жили тут, видно, сотнями поколений. Одно время он приказал их стрелять, но потом отмахнулся: не перебьешь. А выстрелы нервировали его… Напоминали о постоянной опасности. Почему-то вспомнилось лысое и лоснящееся лицо Бухарина, как-то встретившегося ему рано утром. Бухарин тогда, получив от Сталина его квартиру (брошенную после гибели Надежды — вот уж был, как сказали бы ныне, «без комплексов»), буквально резвился в парке, ловил птиц, летом — бабочек, держал лис, ходил вечером с ружьем смотреть уток на перелете с Москвы-реки на пруды, хотел было даже охотиться, но Сталин запретил стрельбу, и Бухарин был вынужден подчиниться.

Именно эта отягощенность Кремлем заставила приказать строить дачу в Кунцево, и архитектор, старик Мержанов, возвел это, сперва одноэтажное, длинное, не слишком красивое строение в самый короткий срок. Кунцево стало своего рода отдушиной — Кремль был особенно тяжек по ночам, когда словно оживали все его тайны и умертвия и вся Красная площадь, с ее глазчатой брусчаткой, кладбищенскими как бы стенами, башнями с отверстыми проходами и окнами-бойницами, соборами с умолкшими колоколами, которые словно навеки покинула святая сила и в которых воцарилась дьявольщина, дышала той же ужасной силой.

Сталин почти никогда не посещал, даже днем, древний «старый» Кремлевский дворец, с его узенькими ходами-переходами, низкими сводчатыми палатами, где продолжали будто жить привидения московских царей и убиенных бояр. Не любил он и новый, нижний, с анфиладами царских покоев, более поздней поры. Немыслимая показная роскошь паркетных полов, потолков, штучных ковров, расписных стен, мраморных каминов, спален, кабинетов нагоняла на него чувство, сходное с тоской незаконного владельца краденой роскоши. Все эти залы и вещи в них несли на себе печать убийства, сотворенного, однако, не им, а самим Антихристом, и Антихрист как раз довольно часто появлялся в царских покоях, гулял здесь, щупал вещи, и его картавое карканье слышалось тут, пока его не увезли в эти похоронные Горки.

Сталин совершенно потерял интерес к дворцам и только позднее в перестроенных залах, определенных под съезды, да в немыслимой роскоши Георгиевского, где проходили праздничные приемы, чувствовал себя более-менее сносно. Парка под холмом он избегал совсем. Вместо вырубленных в октябрьские дни лип и дубов там насадили новые, и парк постепенно оживал, приобретал характер ухоженного сквера, где летом гуляли кремлевские жены и резвились, играя в индейцев, элитарные дети, все под надзором строгих часовых во всех углах и молодых парней в штатском, расставленных в одному лишь коменданту ведомом порядке.

Кстати… Охрана, стоявшая теперь у всех подъездов, коридоров и вышедшая вслед за Сталиным, каменеющая при его приближении, была новая. Сталин, идя к выходу на Спасскую башню и не вглядываясь в лица красноармейцев, знал: все новые.

После раскрытия заговора Ягоды — Агранова — Ткалуна, хотевших еще в мае 36-го произвести переворот, «устранить» Сталина и вернуть к власти «ленинскую гвардию», Сталин сделался сверх осторожным. В охране были арестованы: Панов, Паукер, Гицель, Волович, Даген, Курский, Тихонов, Козлов, Голубев. Последние из перечисленных и должны были ликвидировать Сталина. Арестовать, лишить власти или попросту, как тогда говорили, шлепнуть. Но… Слушающая сталинская разведка, под колпаком которой были и Ягода, и Агранов, и еще многие, определила заговорщиков и отвела их уже занесенную руку. Сталин уцелел. Троцкий в Мексике бился в истерике. Мечта-надежда вернуться в Россию и захватить власть рухнула. А вся кремлевская охрана-обслуга уже в 36-м, 37-м, 38-м и даже 39-м годах перетряслась вплоть до техничек, дворников, библиотекарш, была разогнана, посажена, сменился и комендант — им стал комбриг, а позднее генерал-майор Спиридонов. Иные при разгоне пострадали невинно. «Лес рубят — щепки летят». И здесь хотелось бы заметить сразу тем, кто видел в Сталине только палача и душегуба. Как поступили бы они сами, находясь на посту и зная, что не сегодня завтра им могут влепить пулю в затылок, а не просто снять с должности, тем более столь высокой? Как бы поступили господа, обвиняющие Сталина в репрессиях?

Но тогда никто даже в народе не сомневался в необходимости быть жестоким. Дьявольская революция родила и дьявольские методы, а расстрел, арест и ссылка без суда и следствия, без доказательств вины и невиновности были «узаконены» самим Антихристом, исполнялись его «большевистской» гвардией, ВЧК и ОГПУ были не сталинским изобретением. Он лишь развил здесь «идеи великого Ленина». Так говорит ИСТИНА.