Иосиф Флавий. История про историка

Впрочем, некоторые исследователи считают первые два предложения вышеприведенной цитаты интерполяцией: какая-то часть оригинального текста Иосифа была испорчена или утеряна, и некий переписчик восстановил ее по своему усмотрению.

Далее Иосиф особо акцентирует внимание читателя на таких еврейских предписаниях, как законы против необузданного пьянства; обязательное образование и воспитание детей (которые должны «обучаться грамоте, изучать законы и знать о деяниях предков, чтобы одним подражать, а на примерах других воспитываться, и никогда не преступать законы, оправдываясь их незнанием»); обязательная отдача последних почестей любому умершему; почитание родителей; запрет отвергать просьбу ближнего о помощи и ссужать ему деньги в долг; предписание по доброму относиться к чужеземцу, решившему поселиться среди евреев.

Наконец, он сводит в одну группу целый ряд социальных законов: «Также он сделал предписания и относительно всего остального, в чем нуждаются люди, — следует предоставлять всем, кому это необходимо, огонь, воду, пищу, указывать дорогу, никого не оставлять без погребения. И не быть слишком жестокими по отношению к врагам. Ибо он не разрешил опустошать их страну огнем или вырубать плодовые деревья и запретил грабить тех, кто пал в битве. И о пленниках он проявил заботу, чтобы оградить их от поругания, в особенности женщин. В своем желании воспитать нас в кротости и человеколюбии он не забыл даже о бессловесных животных. Он допустил использование их только сообразно закону, а любое другое запретил. Тех животных, которые приходят к человеческому жилью, как бы прося защиты, он не позволил убивать. И запретил забирать из гнезда родителей с их детенышами. И даже в неприятельской стране он предписал щадить рабочий скот и не убивать. Так по отношению ко всему он велел проявлять милосердие, одни из вышеназванных законов учредив для поучения, а другие, наоборот, для наказания тех, кто их неоправданно преступил» (ПА, 2:29).

Любопытно, что хотя в финальной части Иосиф признается, что иудаизм запрещает хулить чуждые обычаи и религии, он все же не удерживается от признания, что ему как еврею смешны языческие представления о богах, явно апеллируя при этом к той части римской публики, которая в его эпоху придерживалась атеистических или гностических взглядов, осознавая всю нелепость традиционной мифологии: «Ибо кто из величайших эллинских мудрецов не осуждал самых прославленных поэтов и наиболее уважаемых законодателей за то, что они изначально распространили в народе такие представления о богах? Сколько их было числом, они определяли по собственному усмотрению, производя их друг от друга и выдумывая всевозможные способы их порождения. Словно животных по породам, они подразделяли их в зависимости от местопребывания и образа жизни на подземных, морских, притом древнейшие из них были заключены у них в тартар. А тем из богов, кому досталось небо, они назначили так называемого отца, который на самом деле был для них тираном и деспотом. Именно потому против него составляется заговор его жены, брата и дочери, порожденной им из собственной головы, которые якобы собирались схватить его и низвергнуть, так же, как некогда он сам своего собственного отца.