Иосиф Бродский. Вечный скиталец

Ты баб любил, лысел и пил.
Потом подался в русофилы.
Ты был мне мил.
Потом постыл
За позу, валенки, кобылу.
За апологию Руси
Остатней, избяной, замшелой.
Тебя втянули в «гой еси»
Московской секты стиходелы.

Все просто и ясно. Шнейдерман против Рубцова, еврей против русского, чужак против своего. Модернист против традиционалиста. И главное, «поэт свободный, яркий» Эдуард Шнейдерман против поэта замшелого, спившегося неудачника Николая Рубцова. Так хочет изобразить дело сам автор книги. Точно так же в своей мемуарной книге еще один бывший дружок, только другого питерского литератора, русский православный поэт Дмитрий Бобышев клеймит и примерно такими же аргументами доказывает никчемность, творческий кризис и явную раздутость нобелевского лауреата Иосифа Бродского. И вообще, утверждает Бобышев, все, чего достиг Бродский, он достиг благодаря еврейской спайке, еврейской мировой поддержке. Еврей Шнейдерман упрекает русского Николая Рубцова за то, что он оказался в «русской партии», русский Бобышев упрекает еврея Бродского за то, что тот всегда чувствовал за собой поддержку «еврейской партии». Но уши из этих мемуаров торчат и у Бобышева, и у Шнейдермана совсем иные. Те же, что торчат у еврея Наймана, тоже недовольного преувеличенным вниманием к поэзии Бродского. Те же, что торчат у русского патриота-графомана и плагиатора Валерия Хатюшина, когда он годами доказывает бездарность и раздутость Юрия Кузнецова. Это уши даже не мертвого осла, а жабы зависти. Вот и мы отбросим, как несущественное, национальность Шнейдермана, иную его поэтическую стилистику и иное место жительства. Во всех вышеперечисленных случаях (а таких случаев многое множество) причина одна – русских ли, евреев ли, татар ли, казахов или украинцев, бывших дружков «жаба душит». Такая большая и вонючая жаба».

Однако дело куда глубже элементарной зависти. Она столь элементарная (не-до-да-ли!) не могла бы поднять такую волну ненависти к России, к деревне, к Москве, к славянофилу и «другу» Рубцову! Это – морально-историческая и агрессивная несовместимость, которая продолжает раздирать и губить Россию. Так нечего нам последних святых и подлинных поэтов с их противниками и антиподами равнять и тем самым душить их!

* * *

Этой главой о преследуемом Рубцове, который по своей значимости и популярности, превзошел и «шестидесятников», и еврейских последователей Мандельштама и Пастернака, опрокинул все построения-уверения в гениальности Бродского, я и хотел бы закончить книгу «Анти-Бродский». В своих раздумьях о современной поэзии, о том, как безжалостно вторгается в эту высокую стихию местечковая клановость и политиканство я пришел к убеждению, что надо во что бы то ни стало осилить эту безрадостную книгу. Она ведь не только о Бродском, но и о глобальном подходе к уничтожаемой национальной культуре. Вот один из последних примеров: создай какой-нибудь русский актер композицию по стихам Рубцова или Юрия Кузнецова – никто на ТВ и не заметит, а вот как «кормится» Бродским актер из Горловки. Моноспектакль Игоря Пеховича по поэзии И. Бродского – лауреат Международных фестивалей: Москва (1996), Киев (2002), Киль («Теспис», 2004). Участник Международных фестивалей – С.-Петербург («Монокль» 1997), Рига («Созвездие» 2003). Задействован не только Игорь Пехович – актер Московского Театра на Таганке, но и Вадим Правилов – контрабас. Из прессы: «…Игорь Пехович – воистину «человек-оркестр». Традиционную декламацию он превращает в яркое театральное действо – будто на сцене не один, а десятки актеров, и звучит не монолог, а разговор множества лиц. Причудливый, трагический, с неистовым темпераментом, с идиллическим венком на всклокоченных волосах, завернутый в белую простыню – то ли тога, то ли смирительная рубашка, – он убеждает каждым словом, каждым звуком глубокого, богатого, почти певческого голоса. Пехович не позволяет зрителям соскучиться ни на минуту и вынуждает следить за поэтическим словом, как за напряженным криминальным сюжетом. Но не только и не столько пластикой и режиссерскими находками поражает мастерство Пеховича. Пожалуй, главное достоинство спектакля – открытие как бы нового Бродского. Его сложная философская поэзия становится удивительно понятной. Моноспектакль был создан в марте 1996 года – через месяц после смерти великого поэта».

Как пишет театральный критик, «Биография Пеховича» похожа на еврейский язык – все справа налево… Оказалось, что смерть Бродского настолько потрясла театрального деятеля, что он написал данную композицию в течение месяца. Также Игорь Пехович признался, что сам он считает Бродского «русским Шекспиром», потому что его стихи столь же трагичны, в поэзии прослеживается драматургическая линия, и ее прямо можно использовать для игры, как сценарий или либретто».