Иона

"Любезный брат мой Епимах Матвеевич, по долгому размышлению об волнительном твоем положении касаемо семейных забот и неопределенного земельного состояния пишу тебе мною задуманное дело…"

Считать Иона умел. Видно, разглядело начальство в Глашкине сметливость и надежное отношение, назначая его на должность каптенармуса. Ротный гроссбух по части прихода и расхода содержался в образцовом порядке с точностью до полушки, а увесистый гренадерский кулак отбивал охоту поживиться за казенный счет даже у взводных унтеров.

Пенсию от военного ведомства, 100 рублей серебром в год, Ионе Матвеевичу тратить было не на что, не считая родственной помощи. Обходился курьерским жалованьем и скопил после отставки от военной службы некоторую сумму, которая, как оказалось, вполне вписывалась в задуманное им предприятие.

"А если на то будет твоя воля и племянники мои не восперечат твоему отцовскому слову и брат наш Николай если охоч будет и кто из них в Петербург под мою заботу прибудет то ты, Епимах Матвеевич, мне о том сообщи…"

III

Смету на устройство извоза Иона определил такую:

– 3 лошади для легкового извоза по 40 целковых за лошадиную душу, приличествующую столице;

– 1 ломовая лошадь в 50 целковых для грузовых перемещений;

– упряжь и прочая амуниция – 20 рублей;

– 2 пролетки внаем по 10 рублей ежемесячно, да на кузнеца и ремонт из них же.

А если дело пойдет, за 200 рублей и собственной добротной пролеткой обзавестить можно;

– 30 целковых в месяц на размещение конного хозяйства и родственников, кого Епимах Матвеевич в Петербург к брату направит, а именно, с лошадью и телегой;

– 40 рублей в год казне налогов.

Итого, на первоначальное обзаведение – 200 рублей.

Да каждый месяц 50 рублей расходов на недвижимую часть.

Кроме того, в месяц на 5 лошадей:

сена – 120 пудов;

овса – 45 пудов;

отрубей – 15 пудов;

моркови – 22 пуда.

Итого, еще 110 рублей.

И 15-20 рублей на пропитание артели.

В сумме у Ионы Матвеевича расходов получилось:

– 200 рублей вынь да положь сразу;

– 180 рублей для круглого счета в месяц.

К доходной части Иона Матвеевич подошел с осторожностью.

На одну лошадь для людского перемещения, с учетом простоя и если не драть как лихачи:

– полтина в час на круг по шести часов в светлое время и три часа в ночное, хоть ночным пассажирам другой тариф назначен. Итого, четыре с полтиной в день;

– вполовину от этого на вторую лошадь, потому как и людям и лошадям отдых полагается, а наживаться на родне Иона в мыслях не держал;

– в месяц Глашкин положил 30 дней. Три извозчика попеременно на двух рысаках сильно не уломаются.

Итого 200 рублей месячного дохода.

Ломовую лошадь держать для резерва, но в том, что на нее спрос будет, Иона не сомневался. Хоть целковый в день, а 15 рублей в месяц набежит.

По дебету и кредиту выходило чистой прибыли 25-30 целковых в месяц или 8-10 на ездока сверх полного довольствия. А там, как дело пойдет.

Вот такой минимум и изложил Иона Матвеевич брату Епимаху в письменном послании.

200 рублей на обзаведение и еще 90 на первый месяц и 45 на второй за его, Ионы, счет, а как иевлевская родня работой этой распорядится – им решать.

Себе он положил 7 с половиной целковых в месяц, начиная с третьего, на хлопоты, а если артель сверх того оделит, то и хорошо.

При плохом раскладе и ликвидации конного департамента выходил Ионе убыток 150 рублей серебром, но про это Епимаху он не написал. От пятака не разбогатеешь, а если его на себя прикладывать и в ближнего пятаком тыкать, то выйдет рыло с пятаком.

IV

Нельзя сказать, что извозчиков в Петербурге недоставало. Калужские выходцы на Лиговке целый квартал под свои извозчичьи дела занимали. И жили там и лошадей содержали и трактиры и бани под них устроены были.

У каждого благопристойного казенного и увеселительного заведения непременно пролетки на дежурстве.

На Синем мосту, что у министерства, у извозчиков биржа, не протолкнуться. Ваньки, лихачи, пролетки, коляски. Гривенник или пятиалтынный с носа с их благородий за версту, а с подгулявшего купчишки и целковый сдерут. Пять, а то и все десять тысяч конных душ в полном столичном распоряжении.

Конкурировать с ними Иона не собирался. Курьер в министерстве не только государственные, но и, при случае, личные экспедиции устраивает. Экипажи не всякое превосходительство может позволить себе содержать, а на выезд по служебным надобностям отделяется по параграфу, а не по жизненному положению вещей. Положен столоначальнику гривенник на путешествие, а с него рожа с козлов два требует. А может и не рожа, а совестливый, но с него его начальственная рожа гривенник потребует. А кто из начальства молодой и с гонором, то, по неопытности, в перепалку с извозчиком встрянет, требуя законного тарифа, да городовым пригрозит. Только пройдет этот номер один раз, а на следующий такого ферта издали заприметят и такую пролетку подставят, что и прислуге зазорно в ней прокатиться будет. И поедет их благородие по тарифу, от стыда от знакомых отворачиваясь.

На такую оказию и столоначальники и кто помельче обращались к Ионе, если он от исполения своих прямых обязаностей свободен был.