Йона

— Если ты сразу вывалишь все как есть — это знаешь, как обухом по голове. Не все такие, как Дебора... Есть гарантия, что несмотря на все мои заслуги и твою замечательность, нас не выгонят? Я бы не хотела снова скитаться. — Тон Веры от начала к концу фразы становился все резче и жестче.

Йона не нашлась что ответить.

— Понимаешь, — смягчилась мама, — они уже будут знать, какая ты, привыкнут ко всем этим «чудесам» и «фокусам», к твоей необычности. Им уже проще будет принять правду о том, что за этим стоит.

«В этом что-то есть», — подумала Йона. Кажется, мама права.

«А что сказать Маркусу?», — подумала она. Тоже про Ци? Неправда в самом начале пути может все разрушить, обидеть до глубины души, навсегда. На месте Маркуса она бы точно обиделась, думала Йона. А обижать его... Она даже думать боялась об этом.

Она выключила планшет, положила на тумбочку, включила маленький самодельный светильник и открыла верхний ящичек. Засунула руку поглубже и вынула часы — подарок Маркуса. Они показывали 22:58. Йона полюбовалась ими какое-то время, потом положила внутрь. Когда она все расскажет маме, можно будет спокойно носить их на руке. С этой блаженной мыслью Йона откинула покрывало, сложила его на стуле, и начала переодеваться.

«Завтра, — уже лежа в кровати, думала Йона. — Всё сделаю завтра».

Гроза стихла, гром доносился откуда-то издалека, молний уже не было видно. За окном барабанил дождь, уже не так громко и часто, и под его размеренный стук Йона уснула.

Глава 2

Обычный распорядок дня на воскресенье нарушился. Все снаружи вымокло, в огород, так любимый мамой, и в котором они копались по вечерам и в выходные, выйти было невозможно, не набрав обувью кучу грязи и самому не вымазавшись основательно в ней.

Пришла Дебора. Она была выше Йоны, хотя ей было всего четырнадцать и она только закончила школу. У нее были кремовые, пушистые волосы, круглое, более темное, чем у Йоны лицо, она всегда носила брюки или пышное трико, и рубашку — с рукавами, если было прохладно, и без — если было тепло. Девочкой она была бойкой и решительной, напоминая Йоне ее собственную маму.

— Привет! — поздоровалась она с Ахиллесом, ждавшим, когда выпустят.

Ахиллес юркнул наружу и был таков. Дебора вошла, поздоровалась с мамой, сидевшей в кресле в очках и державшей в руках бумажную, «художественную» по словам мамы, книгу, которую принесла из мэрии, и читала ее последние несколько дней с утра и перед сном.

— Здравствуй, здравствуй. Проходи, Дебора!

Йона на кухне мыла посуду.

— Я щас домою, чуть-чуть осталось! — крикнула она подруге, хотя на самом деле разгрузилась лишь половина горки, стоявшей со вчерашнего вечера.

— Не переживай, я с мамой твоей поболтаю.

Вера отложила книгу. Дебора села на один из стульев, и у них завязался разговор о будущей учебе, о книгах, которые мама рекомендовала ей прочесть. Дебора все восхищалась ее мамой и мечтала стать тоже робототехником, как она. Мама дала ей несколько книг для поступления. Это был грустный момент для Йоны. Дебора хотела не только учиться в полисе, но и пожить там, чтобы «не таскаться вечно туда-сюда» по ее выражению, поэтому видеться они будут теперь реже, намного реже. Дебора, конечно, обещала приезжать каждые выходные, благо, полис недалеко, в пределах видимости, и даже в будни, если получится. Но все же, это не каждый день, как сейчас. И Йона боялась, что из-за учебы однажды она исчезнет из ее жизни, как когда-то Карина и Лейла. Раньше, несколько лет назад, их было четыре подружки. Но годы шли, они росли, появились другие интересы — они стали отдаляться друг от друга, став лишь хорошими знакомыми. Кроме Деборы. Она была лучшей подругой. Уникальной. Потому что обладала невероятно ценным качеством, благодаря которому Йона с ней могла быть собой — она умела хранить тайны.

До Йоны доносились обрывки разговора:

— И до куда ты дошла? — спрашивала мама.

— Ну... — замялась Дебора.

— Не читала? — голос мамы выдал строгую нотку.

— Читала, но не порядку, — будто извиняясь, произнесла Дебора.

— И что же ты успела прочесть?

— Про аналоговые сопроцессоры.

— О! То есть квантовые блоки ты уже прошла?

— Ну... не совсем...

— Что значит не совсем? — голос мамы был строгим, она словно отчитывала Дебору.

— Там ничего не понятно, — отвечала Дебора. — Все чисто умозрительно.

— Не так уж и всё, — ответила мама. — А по аналоговым сопроцессорам тебе все понятно?

— Не все, но все же — это гораздо понятнее, если не касаться всей этой квантовой мути.

Мама рассмеялась. Дебора продолжила: