Ёксель-моксель! (СИ)

В паре шагов от двери и спиной к ней - дядя Ваня (Иван Алюминьевич) - самый крупнокалиберный из присутствующих. Образно выражаясь, подобие помеси гориллы с бегемотом! Скрестив волосатые ручищи на груди, облаченный в яркосиний спортивный костюм тренер и продюсер в единой телесной оболочище, причмокивая богатырскими губищами, не отрывает напряженно-выпученного взгляда от груза установленной по центру помещения белоснежной кушетки.

А груз-то!.. Возлежащий навзничь Володя Саломаслов, облаченный лишь в розовые панталоны с рюшками и массивным белоснежным балетным пах-бандажом.

Над спортсменом колдуют трое: уравновешенно-полусонный Молчун напяливает и шнурует глянцево-синие обутки-дутыши - подобия огромных боксерских перчаток; Чугунеевич - симбиоз ученого мужа и ювелира - вглядываясь сквозь отверстие ухо-горло-носовского зеркала, пинцетом приклеивает к стенке ушного саломасловского слухового прохода микрорадиокомплекс; третий - тщедушный Петрович - массирует саломасловские бедра...]

И в а н А л ю м и н ь е в и ч[добродушнейше-разухабисто-рокочуще.]:

- Петро-о(!)вич, гранатомет те в амбразуру... Поразминай-ка, дружище, ему под бандажом! Для повышения боеспосо-о(!)бности, так сказать...

П е т р о в и ч[без разгона влетев в бешенство, с кулаками бросаясь к шутнику.]:

- Да я!.. Я тебе кто-о-о?!!!.. Массажи-ист?!! Иль проститу-ут?!!..

[Все, кроме участников скандала и невозмутимых японцев, не в состоянии побороть скрываемых и нескрываемых задорных улыбок.]

И в а н А л ю м и н ь е в и ч [куражисто оправдываясь и артистично держа агрессора на расстоянии вытянутых ручищ.]:

- У-тю-тю-тю-тю-ю... Я ж хотел, чтобы как лучше. Чтобы для победы полезней. Чтобы Вовку (ягодку ему в лукошко) раззадорить. Чтоб он для Родины и Отечества из ко-ожи вы-ылез!..

П е т р о в и ч[истерично, на грани рыданий.]:

- Ф-филь-тру-у-у(!!!)й баз-за-а(!!)р, гиб-бо-он! Я тебе кто-о-о?!!!.. Ку-ка-ре-к-ку-у-у?!!..

[Внезапно смолкнув, обидевшийся пулей улетает за белоснежный плательный шкаф, откуда тут же доносятся по-детски несдержанные рыдания.]

И в а н А л ю м и н ь е в и ч[огорченно.]:

- Извиняй, Петрович. Чего уж? Ну позабыл я про твои тюремские понятки. Больше не повторится! Ну чего(?), в сам деле, орден те на поясницу... Ну хочешь?.. Чего хо-очешь-то(?!!), Петро-о-ович!.. Хочешь(?).., покаюсь и за моральный ущерб денег надаю!

П е т р о в и ч[всхлипывающе из-за шкафа с одновременным отторгающим взмахом руки оттуда же.]:

- Д-да н-ну-у(!) тя...

И в а н А л ю м и н ь е в и ч[заискивающе.]:

- А хочешь ежовой колбасы?!.. У меня есть! Почти без иголок!

П е т р о в и ч[все еще с обидинкой, но уже помягче.]:

- Да ну-у тя-я...

[Молчун напяливает на Володю и шнурует огромные глянцево-синие боксерские перчатки.]

Ч у г у н е е в и ч[ворчливо; густо надымив паяльником, засунутым в ухо дискомфортно морщащегося Саломаслова; выпрямляясь в рост, откладывая пинцет и отводя зеркало из глазного фокуса.]: