Иоган Себастьян Бах

Будто издавна знакома тема жизнеутверждающего Allegro. Обаятельные соло клавесина. Волевой ритм. Никаких зрительных образов не предлагает нам Бах. Только слушать, только любоваться музыкой. Начинается характернейшее Adagio. Баховское Adagio! Снова ощущаешь соприкосновение с красотой в ее высшем проявлении, когда эстетическое роднится с идеалом этическим. Красота сплавлена с добром. Зерно темы, брошенное в "звуковую почву" Adagio, в эти минуты магически вырастает в зрелое древо жизни, вобрав всю мудрость ее. Именно это баховское Adagio захочется услышать когда-нибудь в час высшего счастья, а может быть, и в последний чае твой, чтобы примирить личную скорбь о торжествующим бессмертием жизни в мире...

Высказавший себя клавесин в финальном Allegro как бы передает господство сопровождающим инструментам, лишь иногда выходя на первый план. Быстрая, артистически виртуозная обширная финальная часть насыщена полифоническим содержанием; она завершает концерт как идеальную конструкцию.

В Музыкальной коллегии Иоганн Себастьян не чувствовал повседневного гнета со стороны начальствующих Nos. Деятельность коллегии была одним из ранних проявлений некоторой самодеятельности занятий искусством в студенческой корпорации. В этом смысле интересно сообщение в хронике "Музыкальной библиотеки", издании, которое выпускалось Лоренцем Мицпером, видным деятелем музыки; двадцатипятилетний в ту пору издатель в. ранней юности учился у Баха игре на клавире и композиции.

Заметка опубликована в октябре 1736 года.

"...Музыкальные концерты, или собрания, происходящие еженедельно, находятся в полном расцвете. Одним из видов собраний управляет королевский вейсенфельский капельмейстер и музик-директор церквей св. Фомы и св. Николая господин Иоганн Себастьян Бах, собрания происходят вне ярмарки один раз в неделю, по пятницам, с 8 до 10 часов вечера в Циммермановском кофейном доме, а во время ярмарки два раза в неделю, по вторникам и пятницам. Участниками сих концертов выступают гг. студенты, среди коих имеются многие хорошие музыканты, так что часто из них потом образуются знаменитые виртуозы".

Автор сообщения отдает должное и публике, затем прибавляет: "Каждому музыканту доступно публично выступить в этих концертах, среди слушателей обычно бывает много таких, кои умеют оценить искусного музыканта" {В сообщении журнала Мицлера упоминается, кроме Баха, и другой дирижер коллегии - Иоганн Готлиб Гернер; он теперь служил органистом в церкви св. Фомы.}.

Сам Иоганн Себастьян - увы! - вряд ли очень высоко ценил этот вид своей деятельности и не относил к существенным событиям жизни исполнение произведений перед пьющими кофе или пиво лейпцигскими горожанами и гостями ярмарки. Но участие в Циммермановских концертах и в "городской музыке" служило одним из дополнительных источников содержания многодетной семьи кантора. Немаловажный доход, особенно если устраивались празднества по какому-либо экстраординарному случаю, в честь знатных лиц или памятных дат. Заранее объявлялся призыв к внесению добровольных взносов на проведение музыкального торжества. Делали взносы студенты - дети дворян, чиновников, зажиточных бюргеров и купцов. Деньги распределялись по статьям расходов, - в частности, на аренду инструментов, на факельную иллюминацию, на гонорар исполнителям и капельмейстеру. Архив Лейпцигского университета хранит немало расписок в получении такого гонорара.

Делал заказы композиторам и сам содержатель кофейного заведения. Полюбуемся веселым Иоганном Себастьяном - автором и исполнителем "Кофейной кантаты" (211), сочиненной в 1732 году. То было время непомерного увлечения модным напитком. Власти некоторых немецких земель даже запрещали кофе. Но "кофепитие" все больше распространялось, в женском обществе особенно.

В дни переезда Баха в Лейпциг только возникала мода на кофе.

Юмористы высмеивали дам всех возрастов, проводивших часы за кофе. Но Бах был, очевидно, сторонником бодрящего напитка. И чашка кофе, возможно, часто снимала с него усталость. А не только кружка пива.

Когда Иоганн Себастьян получил заказ на сатирическую кантату, к нему пришел готовый к услугам Пикандер. Быстро был написан текст, выбрали имя героини кантаты, "кофейной девицы" Лизхен - так звали шестилетнюю шуструю дочку Бахов.

Редкий случай в творческой жизни Баха: сочинение кантаты, открыто рассчитанной на развлечение публики!