Иоанниты

– Нет, – не согласился Адам, – немного отличается. По мелочи, конечно, но некоторые части точно не те же самые.

Непоседливый разбойник ухватился за изобретение, поднёс его поближе к глазам. Повертев непонятный цилиндр, он бросил как бы невзначай:

– Тогда всё понятно.

– Что понятно? – недовольно спросила Виктория.

– Ремап в чертеже усовершенствовал конструкцию. А без новой схемы они будут и дальше штамповать эти штуки. Монарх мог этим заниматься хоть годами. Вот этой детали, кстати, не было…

Адаму быстро попалась на глаза деталь, которой в помине не было на раздобытом чертеже. Она напоминает коробку, сплошь в крупных заклёпках, с торчащим из неё загнутым… рычагом или как его назвать…

Как истинный изобретатель, Адам решил его дёрнуть, но сил не хватило. Тогда он упёр цилиндр в пол, придавил его ещё ногой и изо всех сил повторил попытку. Поднялось жужжание, переходящее в гул, которое закончилось сухим треском и руганью круглолицего испытателя. Дёргая ногой, он отпрыгнул в сторону – все отлично видели, что его ударило током.

Стоило всего раз дёрнуть рычаг, как по катушкам прокатилось электричество. Всего секунда, небольшой разряд, судя по отсутствию повреждений у Адама, но это было электричество.

Динамо-машина, такие используются в запирающих устройствах экзорцистов. Блики чувствительны к электрическим разрядам, при нужном напряжении они тотчас сворачиваются. Демоноборцы просто дёргают подобные рычаги, дают мизерный разряд, которого вполне хватает.

Никогда не думал, что от подобной капли электричества где-то ещё будет толк. Но вот в изобретении Ремапа я вижу нечто до ужаса похожее, отсюда и нелепое.

– Святый боже! Мать моя Горгона![23] – продолжает ругаться Адам.

– Это электричество, да? – без тени сочувствия спросил Дюкард.

– Оно самое! Если б ты знал, как это больно! Всё равно, что кирпич на ногу уронить.

– Но ты-то в порядке?

– Ага, уже прошло. Чтоб их всех!

Оказывается, черепа и молнии не врали, просто преувеличивали.

– Так что это за хрень? – ткнула Виктория в изобретение пальцем, побоявшись после случившегося прикасаться к нему.

– Думаете, раз меня ударило, мне понятнее стало? Ума не приложу. Разряд-то ещё слабый был. Не знаю, если безостановочно дёргать рычаг, лучше не станет. Тут уже разгадка в стержне, что вставляется в центр.

Я без опаски поднял небольшой прибор и взглянул туда, где должна вставляться та непонятная спица и фиксироваться зажимами. Здесь её не оказалось.

– Раз нет этого стержня, – приступил я к неуклюжим рассуждениям, – значит, их изготавливают не здесь, иначе бы собирали сразу. Выходит, либо есть ещё завод, либо стержни делают у Креже.

– Кто знает, может, мы что-то упустили.

Тут вперёд подался Дюкард и взял у меня из рук чёртово изобретение.

– Надо попробовать какие-нибудь эксперименты с этой штукой, – неуверенно предложил Адам.

– Как вам такой эксперимент – пробасил Дюкард, разглядывая игрушку: – я вставляю эту гадость в задницу Ремапу и бью того электричеством, пока всё не расскажет.

– Может получиться.

Воспоминания никогда не ждёшь, но чаще всего рад им. Я, возможно, не так часто, как прочие, но тоже бывают приятно удивлён способностями моей памяти.

Тогда мы шли с Эдмором по Фанеку уже знакомой дорогой. Заучили все до единого повороты, переулки и камни под ногами. Прошло больше месяца, как мы носимся по городу в поисках птичьего губителя. И большую часть этого времени мы ходим одним и тем же маршрутом.

И он ничуть не связан с поискам демона.

– Франц точно дал нам отдых сегодня? – уточнил я не в первый раз.

– Точно, хватит уже зудеть.

Просто у него есть причины соврать, веские причины, я его полностью понимаю, но не то чтобы поддерживаю. Сам лично я не видел наставника и не слышал, чтобы он отпускал нас передохнуть. Учитывая, что мы больше месяца каждодневно разыскиваем пернатую тварь, не очень-то верится, надо сказать.

При этом я не думаю, что ради нашей цели он стал бы идти против воли Франца. Да, многие скажут, что в такой ситуации не грех и нарушать правила, но мне бы этого не хотелось, тем более что это совершенно необязательно.

Ладно, если что, я готов и к наказанию. Почему-то уже не сомневаюсь, что оно последует.

Проблема тут в другом: оправдываться нам будет нечем, а правда – это практически билет в могилу. Не буквально, конечно, но мы сильно рискуем, так как нарушаем одно из основных правил Ордена.

Меня утешает только Картер, который нарушает кучу мелких, но всё ещё не получил какого-либо наказания страшнее выговора.

– Сейчас сколько времени? – спросил Эдмор, от нетерпения перешедший на короткие, но частые шаги.

– Полдень почти.

– Мы рано, по-моему – почесал он шею.

– Тогда чего ты меня всё время подгоняешь?

– Я думал, сейчас больше.

– Но спросить-то ты не мог, – раздражённо кинул я.

– Ладно, прекрати.

– Я вообще молчу.

– Только переспрашиваешь без конца про Франца.

Тут я не выдержал и остановил товарища, решительно схватив его за рукав. Он оказался растерян, особенно увидав мою суровую рожу, готовую запылать.

– А ты взгляни-ка мне в глаза и ответь честно, отпускал ли нас Франц?