Иоанн Цимисхий

-- Остановись! -- воскликнул Никифор, когда Феотокий приблизился к дверям комнаты,-- остановись, скажи одно: буду я еще жить?

"Буду ли еще властвовать, хотел ты сказать. Что тебе жизнь без власти?"

-- Нет, буду ли жить, для того, чтобы искупить прошедшее будущим, раскаяться в грехах моих и загладить их добром!

"Семя, на камне восшедшее, быстро процветает и быстро погибает. Раскаяться недолго. Но что годы? Молись, Никифор, молись, да не погибнешь во грехе!"

-- Неужели судьба моя совершилась!

"Не знаю, и если бы знал, для чего скажу тебе? В эту минуту, когда ты трепещешь будущего, что заставляет тебя трепетать? Потеря временных, суетных честей, злата, тобою собранного, наслаждений, в которых ты утопаешь. О прелесть мира! твоя волна есть волна адского океана, и мчит человека в недра погибели! И почто тебе вопрошать меня? Во глубине души твоей скрывается тайное чувство, что я обманщик, что я, может быть, сообщник злодеев и убийц".

Как будто масло, на огонь брошенное, вспыхивает огненным столпом, так вспыхнул от сих слов гнев Никифора.

-- Да!-- воскликнул он,-- всепроникающий, я проникну тебя, я узнаю истину в тебе!

"За чем же стало? -- спокойно возразил Феотокий,-- призови рабов твоих, вели взять меня, обременить оковами, бросить в тюрьму. Ты еще колеблешься? Я исполню волю твою!"

Он взялся за снурок и сильно дернул его. Еще не успел опомниться Никифор, Михаил и несколько воинов вошли в комнату.

Никифор молчал. "Говори же, приказывай, владыка Царьграда! Или я должен заступить место твое и повелеть вместо тебя? Хорошо! -- Внимай, раб владыки царьградского: ты видишь пред собою человека, подозреваемого твоим владыкою; возьми этого человека, осмотри, нет ли у него скрытного оружия, закуй его в цепи, отведи его в тюрьму и строго наблюдай за ним, пока могущий властитель твой решит его судьбу. Этот человек -- я. Исполняй надо мною веление твоего властителя".

В изумлении смотрел Михаил; безмолвствовал Никифор. Только бледность лица, вздымавшаяся грудь, нахмуренные брови показывали страшное волнение души его.

"Или я не так приказал, как желал ты? -- сказал Феотокий.-- О! так говори же сам, если этого мало: вели предать меня пытке, вели изломать мои руки и ноги, вбить гвозди под ногти мои, капать на меня холодною водою, когда раскаленный стул будет в то же время сожигать меня -- решай скорее участь мою -- я утомился, я хочу отдохнуть, и как благодарен я тебе буду, если ты успокоишь меня от жизни суетной, отделишь меня ударом топора от царства греховного..."

-- Михаил! -- сказал Никифор тихо,-- возьми этого старика, но не смейте оскорблять его единым словом; отведите его в железную комнату -- он должен оставаться под надзором твоим. Завтра ты узнаешь мое решение.

"Завтра! -- с горестию воскликнул Феотокий, -- завтра...",-- и слезы потекли из глаз его. Еще раз остановился он, хотел что-то сказать, но удержался и поспешно оставил комнату. Воины следовали за ним. Михаил остался с Никифором. Долго стоял Никифор неподвижно, взглянул, увидел Михаила и со страхом спросил его "Зачем остался ты, Михаил? Что тебе надобно?"

"Великий владыка! прости меня -- я хотел сообщить тебе неожиданную весть..."

-- Какую весть? Что такое?

"Государь! церковь, воздвигнутая тобою близ Влахерских чертогов..."

-- Продолжай, Михаил! Что ж ты остановился?-- сказал Никифор, скрывая свое смущение.-- Продолжай, я все готов выслушать, если бы ты известил меня даже о заговоре на жизнь мою моего родного брата...

"Владыка Царьграда и всего Востока! Мне принесли известие, ужаснувшее весь Царьград -- церковь эта, память великих побед твоих... Впрочем, естественные причины объясняют все дело, и, вероятно, празднословие прибавило к тому странные подробности..."

-- Оканчивай, раб ничтожный!

"Церковь эта упала".

-- Как! Она упала? Что это значит: упала?.

"Упала, великий властитель, как будто кто потряс ее в основании".

-- Я не слыхал землетрясения.

"Его и не было, государь".

-- Отчего же упала она? Следственно, издавна грозила она падением? следственно, худо была она построена? Вероятно, это был заговор, чтобы в то время, когда буду я в ней, она упала и задавила меня? Злодейство не удалось. Завтра же зодчим выколоть глаза... Что хочешь ты сказать? Ты думаешь видеть в этом чудо, предвещание, слабый старик, предвещание моей гибели, как будто твердые камни потряс и разрушил ангел -- предвестник моей кончины? Но не сам ли ты говорил, что ты осмотрел все чертоги дворца Вукалеонского и ничего не видал, никого не нашел ты -- все спокойно, все мирно...

"О великий властитель! кто может поведать, что предзнаменует это страшное знамение! Да будет благословенно царство твое, да сохранит тебя Господь -- вот одно, что скажет тебе раб твой!"

-- Михаил! Помнишь ли ты то время, когда еще не был я властителем царьградским?

"То время, когда победа славила тебя только как первого полководца римского, второго Велизария, второго Сципиона..."