Иоанн Кронштадтский

И.К. Сурский, живший рядом с Леушинским подворьем и много раз бывавший на службах отца Иоанна на Леушинском подворье и в Иоанновском монастыре, делился своими переживаниями: «Я лично постоянно испытывал это (пасхальное настроение) множество раз, стоя в алтарях храмов во время служения о. Иоанна, сидя с ним за столом во время обедов и чаепитий и вообще всегда и всюду». Даже от гроба почившего Батюшки исходил таинственный дух невечерней Пасхи, так что само его отпевание в Иоанновском монастыре было более похоже на пасхальную заутреню, о чем замечательно повествует священник Иоанн Альбов, участвовавший в отпевании о. Иоанна Кронштадтского: «Выходим на литию. Преосвященный Михей и до 20-ти священников… Но что это за служба! Песни печальные, настроение же благоговейно-праздничное. Есть что-то напоминающее Светлую Заутреню. И чем дальше идет служба, тем это праздничное настроение все растет и поднимается. Какая-то благодатная сила исходит из гроба и наполняет сердца присутствующих неземной радостью, словно окрыляет их… Из гроба его исходило какое-то духовное благоухание, ощущаемое духом…» Знаменательно, что после кончины отца Иоанна ежегодные торжественные собрания «Общества в память отца Иоанна Кронштадтского» под председательством протопресвитера отца Александра Дернова, настоятеля Петро-Павловского собора, были специально приурочены к Светлой седмице и проходили в 4-й день Пасхи.

Откуда же у Батюшки был этот пасхальный дух?..

Свой главный труд отец Иоанн назвал «Моя жизнь во Христе». Можно сказать, что вся жизнь Великого Пастыря была «жизнью в Воскресшем Христе», пребыванием в пасхальном свете.

ИЗ ДНЕВНИКОВ ОТЦА ИОАННА

О «пасхальном Символе веры»:

«Люблю я взирать на образ воскресшего Жизнодавца с знамением в руке, с этим символом победы над смертью и имущим державу смерти – диаволом. Где ти, смерти, жало? где ти, аде, победа? Какой славный Победитель! Какого лютого, всезлобного врага победил! – врага, который величался своими победами несколько тысяч лет! Тебе, Победителю смерти, вопием: осанна в вышних, благословен гpядый во Имя Господне! Величаем Тя, Жизнодавче Христе, нас ради во ад сшедшаго и с Собою вся воскpесившаго».

– «Пасхальность» отца Иоанна Кронштадтского может быть сравнима только с преподобным Серафимом Саровским, у которого Пасха Христова всегда была в сердце, – убежден протоиерей Геннадий Беловолов, – так что он всех приходивших к нему богомольцев независимо от времени года приветствовал пасхальным целованием: Христос Воскресе! У Иоанна Кронштадтского те же слова были запечатлены во всем его облике и образе его подвига и жизни.

Но большая слава не раз даже угрожала жизни отца Иоанна.

«…Меня начало подмывать проникнуть как-нибудь в заветную решетку, чтобы разглядеть поближе отца Иоанна, – пишет в своих воспоминаниях современник отца Иоанна Иван Щеглов, – когда вдруг вся огромная толпа, переполнявшая церковь, колыхнулась, как один человек, и электрической искрой пробежал по рядам радостный шепот:

– Батюшка!.. Батюшка!..

Действительно, одна из боковых алтарных дверей приотворилась, и на пороге показался отец Иоанн.

Что тут произошло, я отказываюсь воспроизвести!

Лишь только он показался, вся толпа неудержимой волной, тесня и давя друг друга, хлынула в его сторону, а стоявшие за решеткой вмиг очутились на самом амвоне и чуть не сбили его с ног. При содействии псаломщика и двух сторожей отец Иоанн быстро перебрался к левому приделу и сделал шаг вперед, чтобы пройти с этой стороны. Не тут-то было… В одно мгновение та же толпа, точно подтолкнутая какой-то стихийной силой, стремительно шарахнулась влево и, простирая вперед руки, перебивая друг друга, крича и плача, скучилась у церковной решетки, преграждая путь батюшке. О чем кричали, о чем молили – ничего нельзя было разобрать, мольбы и крики сливались в неясный, оглушительный и растерянный вопль. Отец Иоанн, затиснутый в угол, стоял, покорно прижавшись к стенке, и на утомленном лице его отпечатлевалась – не то мучительная тоска, не то бесконечная горечь при виде этой исступленно мятущейся у его ног толпы.