Иоанн Кронштадтский

Эмиль Лубе сделал весьма характерный жест, свидетельствующий о знакомстве с деятельностью Иоанна Кронштадтского. На имя супруги главного командира Кронштадтского порта К. Н. Макаровой он прислал одну тысячу рублей с просьбой передать эти деньги Иоанну Ильичу Сергиеву для раздачи, по его усмотрению, бедным жителям Кронштадта[82].

…Наступил новый, 1904 год. Кронштадтская газета «Котлин» подробно описала новогодний праздник в старейшей морской крепости России. Читаем в этой заметке: «Обычные взаимные поздравления с Новым годом в Морском собрании отличались особым оживлением. Съезд начался с часу дня; очень многие адмиралы, генералы и другие чины собрания прибыли с семьями, так что число дам достигало пятидесяти. В 2 часа 10 минут при звуках музыки вошли в зал главный командир вице-адмирал С. О. Макаров с супругой Капитолиной Николаевной, которые обошли ряды собравшихся. От собрания всем были предложены: шоколад, кофе и чай с печеньем». Затем подали шампанское, начались тосты. Был провозглашен тост и за здоровье адмирала Макарова. В свою очередь, Степан Осипович напомнил о трудностях службы на Дальнем Востоке и предложил послать начальнику эскадры Тихого океана вице-адмиралу О. В. Старку приветственную телеграмму. Вот ее текст: «Члены кронштадтского морского собрания, собравшись для обычных взаимных поздравлений, шлют радостный привет Вам и всем товарищам эскадры. Сердечно желают успехов в тяжелых трудах служебного долга. Макаров».

Разнообразная жизнь огромной кронштадтской военной базы продолжалась обычным порядком. Макаров отдавал приказы, инспектировал форты, наблюдал за строительством. Но какая-то важная часть души его жила делами далекого Тихого океана. Он понимал громадное стратегическое значение этого морского театра; видел, что богатейшие дальневосточные земли привлекают к себе жадные взгляды ближних и не слишком ближних охотников до чужого.

Сообщения о нападении японцев на российскую эскадру стали известны в Кронштадте 28 января. В тот же день в манеже перед собравшимися офицерами, матросами и кронштадтцами Макаров произнес горячую и искреннюю речь: «Друзья, ваши товарищи уже вступили вдело, окрещены боевым огнем: нужно будет — они лягут костьми на поле брани. Они сумеют выказать себя истинными героями. За их успех — ура!» Свою речь он закончил словами: «Моряки, с театра военных действий приходят и будут приходить известия то хорошие, то худые. Но пусть не дрогнет ничье сердце. Мы — русские. С нами Бог! Ура!»

1 февраля С. О. Макаров поздним вечером приехал в Кронштадт из Царского Села, где ему было объявлено о назначении командующим флотом на Тихом океане. Утром следующего дня Степан Осипович пришел в Андреевский собор к ранней литургии. Служил отец Иоанн. Макаров исповедовался у него и причастился Святых Христовых Тайн. После литургии он подошел к Иоанну проститься и принять от него благословение. Прощаясь с отъезжающим и благословляя его, Иоанн Кронштадтский сказал: «Желаю тебе быть мужественным и получить венец!»[83]

К девяти часам утра в особняк Макарова стали собираться гости. Пришли друзья и соратники, сослуживцы и знакомые семьи. Все были торжественны и взволнованны. Адмирал в парадном мундире со всеми орденами и с золотым оружием на боку вышел вместе с Капитолиной Николаевной в переполненную гостиную.

— Здравствуйте, господа! — обратился Макаров к собравшимся. — А теперь прошу всех присесть перед дорогой по русскому обычаю.

Все тесно уселись, кто на чем, стало тихо. Спустя пару минут Макаров поднялся первый, улыбнулся:

— Ну, с Богом, господа! Давайте простимся.

Площадь перед домом и вся улица были заполнены народом. При появлении Макарова раздались приветственные возгласы, крики «ура!». Адмирал сказал несколько слов, которые назавтра газеты разнесли по всей России:

— Спасибо, братцы, что собрались проводить меня. Там, на Востоке, началось жаркое дело. Нужны люди — поеду и я. В переживаемые минуты нужно поддерживать друг друга, и я еду туда.

Сняв фуражку, адмирал поклонился на три, стороны, перекрестился. Ему в ответ все тоже поклонились, осеняя себя крестным знамением. К крыльцу подали кибитку. Макаров подошел к детям, благословил и расцеловал их. Кучер тронул вожжи, лошади рванули вперед, зазвенел колокольчик. По накатанной санной дороге через замерзший Финский залив кибитка понеслась в Ораниенбаум. Вдоль Княжеской и Петровской улиц были выстроены моряки. Тысячи кронштадтцев провожали Макарова до пристани.

В столице Макаров задержался лишь настолько, чтобы отдать самые необходимые распоряжения и сделать неизбежные в подобных случаях официальные визиты. В Царском Селе он был принят Николаем II. Тот произнес своим тихим, невыразительным голосом несколько банальных фраз, пожелал успехов, обещал молиться за него.