Инженер. Часть 1. Набросок

– Где ребенок? – так же лениво процедил служитель.

– Вот, – ткнул в меня пальцем Садух.

Человечек оживился и впервые за время разговора пошевелился на своей табуретке, уставившись на меня довольно умными глазами.

– Он – мун, ганнер, теперь он член моей семьи.

– Чего-то на ганнера он мало похож! Видал я их пару раз!

– Бреется.

– Чего делает?

– Ну, срезает бороду ножом.

Человечек неожиданно живо подскочил ко мне, всмотрелся в мое лицо и успокоился.

– Первый раз вижу такого ганнера! Разговаривает?

– Я же сказал, он член моей семьи.

– А вы, собственно, кто?

– Я – Садух! – спокойно и с достоинством ответил тот.

Похоже, имя произвело на служителя нужное впечатление, глаза его как-то метнулись, он вернулся на свою табуретку и уже официальным тоном сообщил:

– Ждите. Ее самость примут вас!

Мы помялись на месте. Никакой другой мебели, кроме стола и табуретки служителя, в комнате не было. Из-за закрытых дверей не доносилось ни звука.

– Может, нам пока погулять? – спросил я, обращаясь одновременно и к Садуху, и человечку.

– Ждите! – довольно категорично ответил последний.

Вдруг он подскочил и метнулся в боковую дверь. Тут же высунул голову из проема и махнул мне рукой.

– Заходи.

Я вошел мимо посторонившегося служителя. В небольшой светлой комнате не было ничего. У дальней стены был виден проход с лестницей, которая вела куда-то наверх. Рядом с проходом стояла невысокая полная женщина, одетая по местной моде без каких-либо особенностей в одежде.

– Этот? – спросила она у человечка, как будто и так было непонятно.

– Да, госпожа, – немногословно с почтением в голосе ответил тот.

– Чист как слеза. Я никогда и не видела такого, – пробормотала женщина, видимо, маг.

– Э-э-э! Что записать? – переспросил удивленный служитель.

Не обращая на него никакого внимания, женщина подошла ко мне и всмотрелась.

– Мун?

– Да, госпожа, – ответил за меня человечек.

– Удивительно! Похоже, Скелле вас совсем не цепляет. У наших мальчиков хоть следы есть, а ты совсем прозрачный. Отвечай, ваши девочки владеют искусством?

Знать бы еще! Я решил рискнуть.

– Очень мало, госпожа!

Похоже, ответ ее удовлетворил. Она махнула рукой служителю, развернулась и ушла на лестницу.

Служитель тут же вытолкал меня из комнаты и водрузился на свой табурет. Садух стоял тут же.

– Чего это вы так долго?

– Долго? – удивился я. Не прошло и минуты.

– Так, – суетился служитель, – ну-ка, подойди сюда, мун.

Он достал откуда-то из-под стола коробочку, похожую на большой пенал, раскрыл ее и сейчас вставлял в обнаружившиеся внутри гнезда кубики со значками.

– На. Выбирай, – он сыпанул на стол несколько крестиков.

– У него свой есть, – неожиданно сказал Садух.

– Пошлину надо платить все равно! – агрессивно окрысился служитель.

Садух, не разговаривая, достал местные деньги. Их роль в этом мире выполняли банковские расписки особого рода. Выглядели они как листик очень тонкой кожи, покрытый для меня загадочными узорами. Служитель успокоился и даже, по-моему, обрадовался, смахнув со стола разложенные крестики.

– Имя?

– Илия.

Служитель тихо ругнулся и начал переставлять кубики.

– В твою семью пишем? – переспросил он Садуха.

– Я же уже сказал! – нахмурившись, ответил тот.

– Формальности. Так положено. Давайте ваш крестик, – начал оправдываться служитель.

Садух снял и протянул свой крестик. Человечек, развязав шнурок, на котором висел крест, вставил последний в пенал. И протянул руку мне. Я догадался, сняв свой крестик, расстегнул цепочку и протянул его служителю. Тот повертел крестик в руках, хмыкнул, но ничего не сказал и тоже вставил его в пенал. Щелкнула крышка, и тут же нам вернули наши крестики.

– До свидания, уважаемые! – прорезалась неожиданная вежливость у служителя.

– До свидания! – ответили мы и вышли на улицу.

5

Я стоял на крошащемся каменном балкончике над глубоким, метров пять, оврагом, дно которого и противоположный склон заросли какими-то местными кустами, походившими на высоченные пучки пушистых перьев, торчавших из земли. Часть балкончика обрушилась вместе с половиной небольшого то ли домика, то ли сарайчика, который был выстроен на нем, и теперь громоздилась на дне оврага кучей пыльных обломков. Уцелевшая часть, по-видимому, кухня с подобием туалета, опиралась на несколько деревянных балок, заделанных в скалу, и, вероятно, по этой причине уцелела. Овраг располагался в самом дальнем конце сужающейся долины и был окружен высокими склонами нависающих над городом холмов. Фактически здесь уже никто не строился, и рухнувший домик был чей-то попыткой соорудить себе нечто вроде загородного поместья. Попыткой тем более понятной, что в черте города любое строение облагалось налогом. Светило солнце, ну, или что тут у них, и я, щурясь, обозревал мою новую недвижимость.