Иные песни

Он был быстрее ее крика. Опрокинул ее на подушки и прижал руки над головой. Полы их кируф окончательно сплелись, дикое смешение черного и белого, шелка и тел. Коленом раздвинул ее ноги, засунул в нее пальцы, она вскрикнула во второй раз. Видела над собой хищную птицу, повисшую в воздухе за миг до удара. Прищуренные глаза, расширенные зрачки, дрожащие ноздри, вены под кожей. Он крушил в своей хватке ее запястья. Не отводил взгляда от лица Шулимы и, когда заметил первый отблеск настоящего страха, жестоко ощерился.

Она облизала губы.

— Одним ударом.

Раз.

* * *

Копия самой подробной из всех известных карт Африки, составленной в 1178 году Мазером бен Кешлой по прозвищу Калям, писцом и картографом двора Хуратов, будучи развернутой — занимала весь гиексовый стол в библиотеке дворца Лотте, да еще и стекала с него по обе стороны на мраморный пол. Мазер бен Кешла был первым из земных картографов, кто открыто использовал при начертании карт виды с орбиты. Как и прочие, работал он в традиции картографирования планеты, введенной в Александрийскую Эру Филогенезом из Гадеса, развившим на практике исчисления «Географики» Эратосфена Киренца: деление земного шара на двадцать уровней параллельных кругов, десять южных и десять северных, отмеренных от экватора в одинаковой угловой долготе. Круги делились на десять подкругов каждый, те тоже делились на десять и так далее. Сконструированные вавилонскими астрологами уранометры и непрестанно, со времен Гиппарха, улучшаемые диоптрии позволяли делать точные вычисления географической суммы. Географическая разница обсчитывалась в двадцати листах, десяти восточных и десяти западных, тоже делимых затем децимальной системой. Запад и восток соединялись по линии, проходящей через Гадес. Эратосфен, сравнивая угол падения тени в Александрии и Сиене, обсчитал длину экватора Земли: четверть миллиона стадий. Но, несмотря на самые дорогие цыганские часы, оставались трудности с вычислением географической разницы при путешествиях — антосы отдельных кратистосов по-разному влияли на работу хронометров — именно потому Хураты (несомненно, сперва испросив совета у своего кратистоса Иосифа Справедливого) решились наконец воспользоваться помощью лунников. Калям был еще и автором канонических карт Европы и Малой Азии. Умер, работая вместе с нанятым текнитесом над проектом самоотображающегося глобуса; софистесы и философы неизменно утверждали, что такой меканизм — не более чем сказочная невозможность.

Господин Бербелек прижал края карты к матовому гиексу пустыми фонарями. Высокие окна библиотеки были широко отворены (окна во дворце Лотте по умолчанию оставались отворены всегда, в большинстве даже нет ни стекол, ни ставен), а поскольку выходили на восток, утреннее солнце вливалось внутрь ослепительными каскадами. В саду пели птицы. Желтоперая птаха вдруг влетела в среднее окно и присела на античной фигуре Манат. Господин Бербелек подмигнул ей. Птичка склонила головку, раскрыла клюв.

— Семьдесят восемь… пять и пять… по двадцать четыре, — бормотал себе под нос Ихмет Зайдар, обсчитывая, запоминая на абаке, склонясь над картой. Зенон и Авель стояли по сторонам от него, опершись о черную столешницу, водили пальцами по цветной Африке.

Господин Бербелек обошел стол с другой стороны. Дулос принес поднос со свежими арфагами. Иероним бросил юношам по одной, разбил скорлупу своей, стукнув об основание подсвечника.

Александрия — третий северный круг, второй восточный лист — блестела на пергамене золотым полумесяцем, воткнувшимся вдоль берега Средиземного моря в западную часть дельты Нила. Голубой Нил вился на юг сквозь желтые пустыни и зеленые джунгли, добираясь почти до края стола. На старательном греческом описана череда порогов и линия башен гелиографов, что бежала вдоль реки и через Большой Аксум, до лежащего почти на самом экваторе Агоратеума, куда прибывали все корабли из Индии и Чжунго. Вторая, перпендикулярная ей линия гелиографов вела из Нового Вавилона через Александрию и вдоль всего северного побережья Африки, до Салы в первом западном листе.

Впрочем, чем дальше от путей сообщения, чем глубже к югу и западу, тем более общей становилась карта, описания — более скупыми; первый и второй северные круги к западу от Нила и на юг от Золотых Королевств оставались почти пустыми, если не считать нескольких больших возвышенностей, локализованных Мазером, должно быть, на основании орбитальных карт, а также — мелко выписанных указаний, собранных из легенд и рассказов путешественников.

— Есть! — закричала Шулима, появившись с большим атласом под мышкой. Бросила его на стол и придвинула к себе высокий табурет.

Господин Бербелек встал за ней с расколотой арфагой в левой руке, правой провел вдоль хребта Амитаче, по теплой, гладкой коже и под распущенные волосы. Шулима послала ему через плечо остерегающий взгляд, но не отодвинулась. Энергично листала большие страницы.