Инверсия

Утром нас разбудил неприятный свист. Оказалось, на нас напал молодой василиск. Его шкура не успела стать каменной, и стрелы прекрасно пробивали её. Мы достаточно долго мурыжили его, пока не услышали громкий скрип. Над лесом поднялась голова огромной змеи. Виртариус… Он что-то прошипел молодому, и уполз. Молодой василиск, не смотря на все ранения, склонил голову. Пришлось лечить и принимать в клан. Волколаки обрадовались новому товарищу, и тихонько завыли песню. Я не помню всех слов, но «дружба на век», «Темный, смирись» звучали часто. Под конец василиск подпевал им. Все было прекрасно… Пока мы не услышали грохот. Это Стас, оперившись плечом на дерево, похлопал в ладоши. А перчатки снять забыл…

— Владимир, простите, что ломаю вашу идиллию, но разрешите вопрос: вы примите к себе любого, кто подчинится вашей воле, ваше темнейшество?

— Стас, прекрати.

— И все же, извольте ответить.

— Да, я приму любого, кто этого захочет. А не захочет… Четыре стороны света — не так уж и мало. Пусть идет, куда захочет.

— Да? По-моему, ты убивал несогласных с твоим мнением.

— Сказал тот, кто без причины убил пограничников, и без той же причины простоял весь бой у дерева. Даже Химелия сражалась! Кстати, с меня бутылочка имперского вина. «Вересковый мед» подойдет?

— «Вересковый мед»?! Его же только при дворе купить можно…

— Смотря какой. С золотой пробкой и специальной печаткой — да, только при дворе. А есть и обычный, его в любой винокурне можно купить.

— И какой ты хочешь подарить?

— Не знаю, зависит от того, какой смогу выклянчить у Императора.

— Даже так?

— Да, вот как-то так.

Стас был очень недоволен нашим милым общением, и решил добавить бочку дегтя в ложку меда.

— Так, не сметь спаивать мне жену. Женский алкоголизм неизлечим. А не сражался… Я знал, чем оно закончится, и не собирался лезть в твои грязные связи.

— И общение с твоей женой считаешь «грязной связью»?

— Ну, должна же быть у варваров хоть какая-то радость? Хотя бы в виде явления богини?

— А если у нас свои боги?

— Языческие божки….

— ТЫ как сейчас Лиэрину назвал?

Здесь Стас понял, что переходит опасную черту, и после любого его ответа я могу сорваться, и огреть его несколькими миллиардами вольт. Поэтому он пошел на попятую.

— Я ничего не имею против Лиэрины. А вот в какого Перуна ты там веришь — не мое дело.

Красиво выкрутился… Но настроение испортил. Стас отвернулся и пошел куда-то в лес. Похоже, по ягоды. Или волчьи головы, как повезет. Чтоб ему волчья ягода попалась — сразу оба варианта сойдутся…

— Влад, прости меня за мужа…

— Ничего страшного. Стас никогда не отличался добротой к врагам.

— Странные вы Избранные…

— Не спорю. Я думаю, программисты вам еще не попадались.

— Попадались.

— Что?

— Попадались. Но совсем недавно. Лир еще не рассказала?

— Нет.

— В нашем мире, при переходе, всем Избранным дается способность управлять своей страстью. Ваша страсть — писать коды, что управляют каким-то миром. Здесь вы можете управлять нашим миром. Это не сильно ново.

— Даже так? И чем мы, тогда, странные?

— Вы первые, кто разошлись.

— Да ладно?

— Да. До этого все Избранные пытались держаться вместе. А тут всего два года — и разругались. Такого я еще не видела.

— Скорее всего, это из-за того, что я не хочу подчиняться Стасу. Оруженосец, все-таки…

— Это все бред.

— Почему?

— Если говорить обоим, что они Избранные, они начинают ругаться, перетягивать на себя славу. Так мы начали распределять роли, и Избранные перестали ругаться.

— А мы исключение. Статистическая погрешность.

— М… Наверно.

— Ладно, простите и меня за мои оскорбления в сторону вашего мужа, повел себя, как мальчишка.

— Все мы хороши.

Мы с Химелией разошлись, и как раз в этот момент из леса вышел Стас. Похоже, в туалет ходил. Жаль, жаль, такая шутка сорвалась…

— Наворковались? Я могу забрать свою жену?

— А ты спрашивай не у меня. Я её не держу.

— Хм, странно. Обычно ты в эльфиек мертвой хваткой цепляешься.

— Стас…

— Да-да?

— Как думаешь, Виртариус далеко уполз?

— Да нет, не далеко…

— Прекрасно… Химелия! Вам статуя мужа не нужна?

— Пока что нет. А что?

— Да вот, думал посмотреть в действии взгляд василиска. Не получилось.

— Влад, не шути так.

— О, уже Влад? Забыл, что меня Вова зовут?

— Вовой ты был, когда сюда попал. И последующие две недели. А как только Виртариус стал твоей собачкой, ты — Влад. И гад.

— Да вы рифмоплет, батенька! В барды не пробовал записаться?

— Нет. И не собираюсь.

— Жаль, такой извращенный способ самоубийства упускаешь…

— Слышь, ты, темный властелин, блин! Завались быстро!

— Почему темный? Хочешь «Стрелой Света» по морде?

— Да иди ты к лешему. Ну! Пошла, залетная!

Кони умчались вперед. Но ненадолго. Очень быстро они выдохлись, и перешли на рысь. Волкам же было полностью плевать на это, и уже мы промчались мимо них стрелой. Лимма уже привыкла к брату, и вроде как перестала его бояться. И то хлеб.

Уже к вечеру мы прибыли в Лес, и мы посетили Мать Леса. Она спокойно, как всегда, поприветствовала нас, и расквартировала в наших старых апартаментах. Ближе к ночи приехал Стас. И вместо приветствия он выдал: