Инвариант

– Так ты тренируй память, не будет дырявой.

Ближе к вечеру я, абсолютно измотанная, наконец-то вернулась на постоялый двор. Ильниир получивший от меня честно заработанную серебрушку лучился довольством и усталости, казалось, совсем не испытывал. Его похоже очень вдохновила идея научиться читать и писать и он без конца спрашивал не передумаю ли я.

Я прошла на кухню, у плиты суетилась женщина в фартуке, с подвязанными косынкой волосами. Ильниир топтался за мной следом.

– Здравствуйте, – громко поздоровалась я. Кухарка молча кивнула.

– Здравствуйте, – поздоровался со мной сидящий за столом хозяин, – неуж паршивец натворил что?

– Да что вы, – всплеснула руками я, – замечательный у вас мальчишка, смышленый, все как просила сделал. Очень мне помог. Я вот и пришла вас поблагодарить.

Хозяин крякнул, довольно порозовел и подкрутил усы,

– Так это, мы завсегда. . . это. . эрра. Да.

Я осторожненько положила на край стола пару серебрушек.

– Папанька, эрра обещала меня в учебу взять, – подал из-за моей спины голос Ильниир, – ты говорил, что учитель дорого, а она мне за то учить пообещала, что на рынок ходить буду утром.

– А эрра ученая чтоль, – сощурился на меня хозяин.

– Травница я, сами понимаете, все больше по лесам, на рынок ходить не люблю, толчея там. Да и с мужем нынче заботы будет, – пояснила я, – читать, писать, считать немного умею. Научу уж.

– Ух ты, и сколько будет двести семьдесят пять прибавить восемьдесят?

Я скромно улыбнулась.

– Триста пятьдесят пять.

– Верно, а если вычесть восемьдесят?

– Сто девяносто пять, – я рассмеялась, – вы легкие задачи задаете, эрр.

– Да ну, а какие же сложные?

– Ну, извольте, загадаю, – я вспомнила задачу на смекалку которую давным-давно разбирали в школе, – летели кира: одна впереди и две позади, одна позади и две впереди, одна между двумя и три в ряд. Сколько всего летело кира?

Ильниир хихикнул и сказал,

– Так много кира летело.

Хозяин крякнул и озадаченно почесал макушку.

– Так выходит, много летело, – повторил он за Ильнииром.

Кухарка у плиты фыркнула, я посмотрела на нее, она улыбнулась, подмигнула мне и продолжила заниматься своим делом.

– Эрра, так сколько кира то? – нетерпеливо спросил Ильниир.

– Вестимо сколько: три ! – не выдержала кухарка помешивая что-то на плите.

Хозяин захохотал.

– А ведь верно, он снова почесал макушку, – добро, эрра, учите.

– И еще у меня дело к вам, – я помялась, не зная как деликатнее подойти к вопросу о насморке Ильниира, – он у вас сопливый ходит, вон нос весь до корост стер.

Кухарка повернулась ко мне,

– Лечила уже всем, и над теплом дышал, все одно. Кашлять перестал, а нос не проходит. Вы не бойтесь, эрра, он не заразный.

Ильниир снова влез в разговор

– Солью она сказала лечить.

Кухарка потрепала его по кудрям и уточнила.

– Солью греть чтоль? Так грели.

– Не, тут греть нельзя, – покачала я головой, – раствором соли полоскать, раза три в день. Главное, регулярно, пока не заживет дней семь, можно чуть больше. Вам как удобнее? На бумажке записать или словами показать.

– Ох, так уж показывай, травница, он запомнит. А я прослежу, чтоб не забыл.

Ильниир попятился явно намереваясь слинять.

– Ты на море когда – нибудь был? – спросила я.

– Нет.

– Жаль, а я была. Представляешь, там столько воды, что противоположного берега не видно совсем, а цвет в хорошую погоду совсем как у неба, такой же синий. А если отплыть от берега подальше, то видно дно, представляешь, глубина с этот дом, иногда там, на дне, растет трава, а иногда песок и лежат морские раковины и камни. Раковины все разные, есть похожие на соединенные ладошки, – я показала слложив ладони вместе, – а есть такое, как будто пастуший рожок свернули улиткой и украсили иголками. А еще там есть. . , – я замолчала, – впрочем, тебе кажется не интересно. Ты же удирать собрался, тогда я пожалуй, пойду.

– Нет, эрра! – воскликнул Ильниир и покосился на кухарку, – я не буду удирать и даже нос вымою.

Он опустил голову и кажется, собрался зареветь.

Трактирщик поднял руку явно собираясь ей хлопнуть по столу и прикрикнуть на своего сына. Но не стал, увидев как я отрицательно покачиваю головой.

Если сейчас заставить мальчишку делать что-то против его воли, то придется и дальше лечить исключительно из-под палки.

Кухарка протянула мне поллитровую кружку с водой, я размешала в ней две чайных ложечки соли и протянула Ильнииру.

Предупредила:

– Скорее всего будет больно.

Мальчишка мужественно вздохнул и взяв чашку пошел к помойному ведру.

– Что делать то? – пробурчал он косясь на дверь.

– Твоя задача набрать воды в нос, выдохнуть её обратно, и обязательно попасть в ведро.

Хозяин провожающий тяжелым взглядом мальчишкины действия хмыкнул, Ильниир удивленно уставился на меня.

– Вы, эрра, предлагаете мне безобразничать на кухне? – неверяще спросил он.

– Слабо в ведро чихнуть? – презрительно фыркнула я в ответ.

Кухарка наблюдала за ним с тщательно скрываемой улыбкой и теплотой во взгляде. Повезло парню с теоретической мачехой.

– Не слабо! – возразил Ильниир.

– Да ла – а – адно, – протянула я вкладывая как можно больше ехидства в голос, – промахнешься наверное.