Интуицио

– В девятнадцатом веке физики полагали, что в общих чертах поняли, как устроен мир. Их вычисления оказывались верными, с некоторыми допущениями, и они предлагали нам холодное механистичное видение Вселенной: материя состояла из атомов, которые собирались в молекулы, как кубики в детской игре, их положение и скорость можно было точно вычислить, гравитация объяснялась законами Ньютона, а газ подчинялся законам термодинамики. Время текло постоянно и непрерывно, Вселенная представлялась чем-то вроде гигантского механизма, где одно цепляется за другое и может быть объяснено чередованием причин и следствий, в высшей степени предсказуемых. Это видение мира было настолько скучным, что породило движение романтизма в литературе, музыке и живописи: художники хотели вернуть себе свою жизнь, свои чувства и не знать заранее, когда они влюбятся! Затем, в самом начале двадцатого века, такие физики, как Макс Планк и Луи де Бройль, заинтересовались бесконечно малым миром и открыли, что атомы в действительности состоят из куда более мелких частиц… которые не подчиняются законам классической физики! Так родилась квантовая физика. Механистическое видение мира рухнуло, увлекая за собой в небытие уверенность классических физиков.

– Но какое отношение это имеет ко времени?

– Прежде классическая физика принимала понимание времени, унаследованное от Исаака Ньютона, времени, текущего размеренно и постоянно в любой точке Вселенной. Но вслед за Планком и де Бройлем, в 1905 году, Эйнштейн доказал, что на время влияет масса тела и его скорость. Это было совершенно невероятное открытие, которое ставило под вопрос решительно все, тем не менее оно никак не повлияло на нашу жизнь. Все осталось по-прежнему, будто бы ничего не произошло…

– А… почему открытие Эйнштейна ставило все под вопрос?

– Потому что теперь мы знаем: если взять два сверхточных часовых механизма, поместить один на равнине, а другой на вершине горы и немного подождать, то можно констатировать, что они показывают разные значения – в горах время течет быстрее.

– Правда?

– Правда.

– Но… в таком случае какие же часы показывают правильное время?

– В этом-то и вопрос! А ответ заключается в том, что не существует правильного времени, потому что бывает разное время.

– Но это бред! Не может быть нескольких времен… в одно и то же время!

– Тем не менее таковы измерения. Впрочем, об этом известно тем, кто занимается разработкой системы GPS. Спутники, которые они запускают, находятся на приличном расстоянии от Земли, так что время там течет медленнее. Инженерам приходится закладывать в свои программы постоянную коррекцию времени на часах GPS, чтобы иметь возможность нивелировать разницу во времени, иначе спутник будет отклоняться от курса минимум на десять метров в минуту!

– Я никогда об этом не слышал.

– Приведу еще один пример. Представьте себе, что во время завтрака вы желаете своей семье приятного аппетита и тут же улетаете на космическом корабле. Если бы существовал корабль, способный лететь со скоростью, близкой к скорости света, вы бы вернулись домой после завтрака, чтобы обнаружить… что все ваши близкие умерли миллионы лет назад.

Я ничего не ответил.

Анна спокойно ела свою лазанью.

Я же так и не притронулся к тушеной говядине.

– Но это немыслимо, – сказал я. – С трудом все это себе представляю. Едва ли я в состоянии осознать, что это значит на самом деле. Потому что если абсолютного, универсального времени не существует, то кто мы в таком случае? И кстати, сколько нам лет?

– Верно, это открытие настолько ошеломляющее, что по большому счету почти не повлияло на нас, как я уже говорила. До Эйнштейна научные открытия вели человечество к тому, чтобы пересматривать старое и адаптироваться к новому мировоззрению. Но не в этот раз. Уж слишком невероятной казалась теория Эйнштейна. В результате мы вроде бы продолжали жить как прежде, словно существовало абсолютное время. От науки отвернулись даже философы. Раньше они питались ею, опираясь на научные открытия, чтобы рождать новые учения, новые споры. Но тут физика стала слишком абстрактной, слишком сложной. Бергсон, великий философ, все же попытался устранить этот разрыв: он встретился с Эйнштейном в надежде обсудить с ним значение времени. Это был диалог немого с глухим… И тогда философы предпочли просто-напросто устраниться… Что же касается ученых, они сами почувствовали себя неуверенно, испытав головокружение от сделанных ими открытий. Поэтому сегодня подавляющее большинство из них вообще предпочитает об этом не думать. Физики сосредоточены на своих математических вычислениях и стараются не погружаться в размышления о метафизических следствиях собственных исследований.

Она замолчала и улыбнулась.

– Я не планировала разговаривать с вами об этом и даже боялась того, что вы начнете задавать мне подобные вопросы…

– Но почему, черт возьми?

Она пожала плечами и снова запустила вилку в лазанью.