Когда мы совершаем скверный поступок или проваливаем порученное дело, мы можем уверять себя, что такие ошибки — дело обычное. После того как один человек солжет другому, он начинает считать того бесчестным: «Да, я солгал. А кто не врет?» Те, кто курит, обманывает своих супругов или мошенничает при уплате налогов, обычно переоценивают количество других людей, которые делают то же самое. Издатель журнала «Penthouse» Боб Гуччионе может стать прекрасной иллюстрацией этого «эффекта ложного консенсуса». Он так прокомментировал результаты национального опроса, в ходе которого 83% взрослых респондентов заявили о том, что у них был только один (или вообще не было) сексуальный партнер за последний год: «Удивительно тупо и невероятно. Я бы сказал, что пять партнерш за год — это средний показатель для мужчин».
Ложный консенсус отчасти обусловлен тем, что при отсутствии информации мы приписываем свои знания и реакции окружающим. Один из профессоров попросил своих студентов предположить, у скольких процентов из них есть мобильные телефоны. Не зная наверняка, они были склонны приписывать окружающим свою собственную ситуацию. Те, у кого были мобильники, предположили, что у 65%; те, у кого их не было, предположили, что у 40% (истина была посередине). Очень легко переоценить относительно редкие проявления негативного поведения. Если 20% людей лгут, то количество лжецов легко переоценить. Опять-таки, мы сильнее тяготеем к тем людям, которые разделяют наши установки и формы поведения, после чего мы судим мир на основе того, что знаем. Возможно, именно поэтому Памела Андерсон Ли сказала: «Все говорят, что я плод пластической хирургии с головы до ног, что я не могу стоять рядом с батареей — боюсь расплавиться... Да, у меня есть грудные имплантаты, но они есть у всех в Лос-Анджелесе».
Что касается наших
Явление чрезмерной самоуверенности
Все мы являемся теми, кого психологи Дэчер Келтнер и Роберт Робинсон называют наивными реалистами. Мы интуитивно предполагаем, что все, что мы видим в мире и помним, и есть на самом деле. Мы предполагаем, что окружающие видят то же самое, что и мы (ложный консенсус). А если это явно не так, то мы предполагаем, что они обладают искаженным восприятием.
Наша наивность распространяется и на нашу уверенность в себе. «Когнитивное самомнение», проявляющееся в наших суждениях относительно наших знаний в прошлом («Я так и знал»), снова проявляется в оценке наших нынешних знаний и будущего поведения. Мы знаем, что совершали ошибки в прошлом, но мы уверены, что в будущем мы будем лучше справляться с такими вещами, как сдача работы в срок, поддержание отношений и выполнение повседневных дел. И мы явно не испытываем ни малейших сомнений в верности наших интуитивных предчувствий и суждений.
Чтобы изучить явление чрезмерной самоуверенности, исследователи предлагали людям различные фактические вопросы, а затем просили оценить свою уверенность. Абсент — это ликер или драгоценный камень? Какой канал длиннее — Панамский или Суэцкий? Что уносит больше человеческих жизней в США — убийства или самоубийства? Общий результат опроса таков: когда речь идет о трудном задании, то люди обычно оказываются не правыми, а уверенными. В тех случаях, когда на вопрос правильно отвечают 60% респондентов, уверенность в своем ответе чувствуют 75%. Даже если люди чувствуют 100%-ную уверенность, они ошибаются в 15% случаев. (Кстати, вот ответы на приведенные вопросы: ликер; Суэцкий канал в 2 раза длиннее Панамского; самоубийства, уносящие в 2 раза больше жизней).