Инцидент (СИ)

-Больное внимание зараженных привлекало любое движение, любой звук. И неважно, стал ли тому причиной человек или случайный порыв ветра. Они брели к источнику, выискивая жертв. И лишь запах разложения мог отбить у них интерес.

Алексей Павлович потирает глаза под очками, облизывает губы и лишь потом говорит:

-Холодные, практически обездвиженные, пахнущие тленом. Воистину, ходячие трупы…

Юлия Наумова (до инцидента – студентка, одногрупница Сергея)

-Они все были там. –Перед Юлией расстилается громадное асфальтное полотно. Далеко впереди оно сужается в шоссе, огибая стоящее справа рыжее кирпичное здание. Площадь зажата между двумя грандиозными строениями – слева это угловатое пятиэтажное здание администрации украшенное темное лепниной советской тематики. Над нимна высоком шпиле развивается флаг России. От фасада здания вниз каскадом спускаются упорядоченные нагромождения тротуаров, ступеней и клумб. В центре этой обширной конструкции на пьедестале находится черная фигура Владимира Ильича Ленина. Он указывает рукой прямо перед собой, на площадь и дальше – туда где справа от нее за рядом фонарных столбов находится огромная белая коробка из стекла и бетона, являющаяся театром.– Вот там, где театр, видите? – Юлия оглядывается на камеру. – И они заполоняли все пространство, насколько хватало взгляда.

Она поворачивает направо и медленно идет к мостовой.

-Тогда я и начала понимать всю масштабность происходящего. А ведь это были только первые часы Инцидента. Количество зараженных повергало в холодный, ноющий и при этом даже немного благоговейный ужас.Витя попытался как можно скорее завернуть за угол, чтобы скрыться из их вида. И мы оказались на мостовой. – Юлия останавливается и замолкает, позволяя камере обозреть панораму.

Вниз по наклонной уходит широкая мостовая, мощенная грубо отесанным темным камнем. Вдоль нееза тротуарами,засаженными выстриженными пожелтевшими кленами, по обе стороны идут почти непрерывные строи из фасадов невысоких аккуратных зданий, первые этажи которых в большинстве своем оборудованы под кафе или магазины. Вывески над многими заведениями отсутствуют и об их былом предназначении можно догадаться только по грязным витринам. По центру мостовую делит пунктир из клумб, ныне лишенных цветов, засыпанных лишь черной землей. В самом низу, темный камень сменяется серым асфальтовым покрытием пешеходного моста, нависшего над рекой. А еще дальше, за ним открывается живописная панорама города. В центре ее видна громадная церковь, чей огромный купол, играет яркими отсветами в послеполуденном осеннем солнце. Перед церковью навстречу мостовой спускаются кавалькады домов, перемежающихся дорогами и скверами.

-Там, слева вздымался столб черного дыма. – Голос Юлии звучит неестественно громко после наступившей тишины. На мостовой, вдали от потоков редких машин, особенно тихо. –Московское шоссе было забито так же как и все остальные дороги в городе, это было сразу видно. – Юлия вновь умолкает на несколько секунд, глядя на город внизу, затем поднимается на тротуар справа и продолжает свою прогулку. – Витя старался уехать от толпы как можно быстрее. Но неровное покрытие мостовой и одиноко бродившие на нашем пути зараженные не позволяли развить хорошую скорость. И хотя нас всех сильно трясло, когда маршрутка подскакивала на очередной неровности, я пыталась разглядеть как можно больше в опустошенном городе. И хотя я боялась, того, что могла увидеть, меня питал какой-то извращенный жгучий интерес к окружению. – Она делает небольшую паузу, все еще продолжая идти. За это время камера успевает показать несколько домов с обрушенной штукатуркой. – В городе была не просто другая атмосфера. Я словно попала в новый мир. Чудовищно прекрасный. Ужасный и при этом притягательный. – На лице Юлии появляется виноватая улыбка. – Я не хочу сказать, что он мне нравился разрушенным. Наверное, это тот же эффект уюта. Ведь когда сидишь в тепле, то сильнейший ливень за окном тоже кажется прекрасным. Город, который всегда лихорадило от гомона его жителей и индустриальных шумов, теперь был величественно тих и спокоен. Он безмолвно умирал, и мы не хотели быть его частью, когда он умрет окончательно…

Виктор Суриков (до инцидента – студент, одногрупник Сергея Нестерова)

-На булыжниках, покрывавших площадь, нас трясло так, что желудок подкатывал к горлу, поэтому выбраться на ровный асфальт Александровского моста было несказанным облегчением. Зомбаков здесь бродило предостаточно – они растянулись узкой полосой от ограждения до ограждения примерно на середине моста. К счастью, особых проблем от них не было - зомбаки сами расступались перед машиной, будто обтекая ее, бесполезно елозя своими ладонями по желтым бортам «Газели». Наконец, миновав эту живую границу, в двухстах метрах впереди мы увидели дорогу.

Виктор как-то странно улыбается, поправляя браслет на правой руке.