Инцидент

Но Карибский молчал, ничем не выказывая недовольства. Ему, как и всем здравомыслящим офицерам, было понятно: в работе спасение. Пока люди мечутся и носят тяжести, они не успевают думать. Совсем скоро позиция будет окончательно готова и придёт срок рутины, и вот тогда начнётся самое страшное, потому что бойцы задумаются. Что полезет в результате наружу из самой глубины души, или подсознания, или иного человеческого нутра? В такой ситуации будет много чёрного, майор не сомневался.

Отряд Карибского образовался по служебной принадлежности. Он, его коллеги да ещё технический персонал, приданный «для весу», по выражению капитана Журавлёва.

Когда позиция была готова, а люди собраны по расписанию, майор вызвал в штаб капитана Трифонова и старлея Михейченко.

Он встретил их, сидя за столом, в окружении всего своего оперативно-аналитического отдела. В соседнем отсеке слышались голоса техников, а в свете солнца, лившегося в окошко, носилась счастливая муха.

– Буду говорить откровенно. Мне от вас скрывать нечего, вы люди опытные. Все работали в Испании, имеете полевую практику и знаете, чем чреват в наших условиях Калабрийский вариант.

– Тор Игоревич, всё по стандартной процедуре, вопросов нет, – заверил его Трифонов, склонный к полноте мужик с простоватым крестьянским лицом. – Первым делом вы прогоняете через тест нас при максимальном числе свидетелей, потом, если всё в порядке, мы прогоняем всех остальных. Я так понимаю, что никакие методички здесь не катят, так? Всё только по памяти. А по памяти умеем мы трое, причём вы – самый из нас опытный, значит, и начинать вам.

– Верно, Борис Игнатьевич. Возражений нет, товарищ Михейченко?

Михейченко кивнул бритой головой, показывая, что и он согласен.

– Но сперва техотдел! Кто-нибудь, позовите Татьяну Ивановну.

Крапивин поднялся с топчана, подошёл к двери и распахнул её, впустив Вяземскую, которая, конечно, всё слышала.

– Капитан, связь с «Сетунью» мне.

– Есть.

– Слушайте все! – сказал майор, поднимаясь из-за стола. – Пусть никто не сомневается в серьёзности момента.

Он проследовал в отсек ТСО, где оператор жестом указал ему на микрофон, стоявший у терминала. Карибский взял аппарат, щёлкнул реле и по привычке подул в чёрный цилиндрик.

– Запрашиваю связь с ЭВМ «Сетунь- 2000», – произнёс он нарочито громко.

В динамике зашипело, и раздался слегка искажённый, но узнаваемый голос машины.

– Я вас слушаю, Тор Игоревич.

– Как старший на объекте от лица верховного главнокомандования приказываю: перевести периметр в режим полного карантина. Дать напряжение на заграждение. Уничтожать всякого, кто попытается покинуть территорию. Сохранять режим до отмены распоряжения. Команда принята?

– Голосовая и визуальная идентификация подтверждает вашу личность и ваши полномочия. Команда принята. Всегда рада помочь, майор.

– Отбой, – он отставил микрофон и обратился в дверной проём: – Коллеги! Теперь приступим. Начнём с капитана Трифонова, присаживайтесь к столу.

В спину ему жарко зашептала Татьяна:

– Тор, неужели нет другого способа? Неужели только тест?

– Или вскрытие, – мрачно бросил тот через плечо и вышел вон из комнаты. – Капитан Журавлёв? Вы пришли? Спасибо! Будете свидетелем теста. Прошу приготовить оружие. При малейшей заминке с моей стороны немедленно стреляйте. Одно из условий методики – это непрерывные вопросы, без задержек. Вы готовы?

– Рука не дрогнет, – заверил капитан.

С востока неумолимо наваливался день.

В штабе было душно и муторно. Девятнадцать человек дышали, потели и мучились в унисон, а вентилятор перемалывал жирный воздух, не принося облегчения. Даже открытое окно не спасало, вбирая с улицы пыль, вонь цемента и отчаянную духоту.

Уже в трёх углах дежурного помещения сыпались вопросы. Трифонов и Михейченко с тестом справились, к немалому облегчению майора. Тому вовсе не улыбалось вышибить мозги коллегам, которых неплохо знал, а после своеручно перелопачивать мозги сотни с лишним человек!

Но и втроём не сильно легче. Аналитиков ждала галерная пахота.

Блокнот в руках, карандаш пляшет по таблице, вопросы – пулемётной дробью.

– Ваши первые детские воспоминания? Что общего между карандашом и сапогом? Как вы прореагируете, если я скажу вам, что и карандаш, и сапог оставляют след? Расскажите подробнее о вашем переломе, что вы чувствовали? Что с вами случилось во время операции 11 января 2010-го? Вы бы снова пошли на это, зная о результатах заранее? Ваша жена знает, что вы ей изменяете? Предположим, изменяете. А если я скажу, что жена изменяет вам? Вы боитесь смерти? Расскажите подробнее, что именно вас пугает, ведь мы все умрём. Ваш первый сексуальный опыт? Вы имели сексуальный контакт с мужчиной?

«Вазомоторная реакция в норме. Врёт, жене он изменяет. Так, заложил руки за спину, нервничает, почему? Простой вопрос: где вы проходили лечение, а он нервничает, уточнить! Психосоматика… парень лезет на самые опасные задания, что это? Геройство или самонаказание? Уточнить! Так, покраснение глаз, злится! Или имитирует? Не понравился вопрос про секс! Надавим!»