Интриганка

– Но как-то по-другому это сделать, что ли… – простонал Неверов. – Я за Полину очень переживаю. Ведь ты в курсе, что потом случилось? Болконская заявила, что теперь ноги Полины в ее «салоне» не будет.

– Ты серьезно?

– Да. И многие поддержали Болконскую! Я вчера позвонил Полине, намекнул ей тонко, чтобы она с Болконской не связывалась больше…

– А Полина что?

– Я не знаю. Я ничего не знаю! Наверное, Полина сейчас в шоке, она такая впечатлительная… Плачет, думаю. Надо к ней съездить. Слушай, брат… – спохватился Неверов. – Зоя сказала, что это Полина натравила на тебя того типа, Ярика. Специально. Это правда? И что-то там про уголовное дело…

– Правда, – устало произнес Лука.

– Ну, это мелко и гадко – что ты Полину втянул в судебные дрязги…

– Полину – никто не втягивал. Судить будут – только Ярика.

– Но ее имя всплывет… Ты жестокий, брат. Ты ведь любил эту женщину! – с укором произнес Неверов.

– Ее многие любили. Ее Зоя любила тоже. А вот кого она любила – это вопрос…

– Полина – одна на миллион!

– Но это не значит, что ей можно простить все! – разозлился Лука. – Это что же – все люди равны, но есть более равные, что ли? Нет, нет, не надо мне про уникальность…

Он, не дослушав Неверова, нажал на кнопку отбоя.

«Полина в шоке». Ах, бедненькая Полиночка!» – оскалил зубы Лука. Опять набрал номер Зои. И опять долгие гудки.

Полина в шоке. Полину ославили на весь белый свет. Полину изгнали из «салона» Болконской. Да ни в каком она не в шоке, она просто в ярости, в бешенстве сейчас!

Может, есть смысл позвонить Полине, поговорить с ней? Хотя не стоит. Полина – словно стихия – уж если вздумает бушевать, никакие доводы разума ее не остановят. Уж если решит отомстить и Зое (подобно тому, как уже отомстила Луке) – то сделает это непременно. И даже наоборот – разговор с Лукой еще больше ее подхлестнет.

Не надо быть семи пядей во лбу, не надо обладать экстрасенсорными способностями, чтобы понять, чего можно ожидать от людей. Люди – существа довольно-таки простые. Они думают и действуют одинаково, повторяют одни и те же поступки, наступают на одни и те же грабли!

А это значит… А это значит, что Полина и к Зое может подослать этого громилу. Ярика.

Лука вдруг представил, как Ярик стоит возле ворот дома Зои – там, в Рушницах. Причем, что скверно, – ни Елизаветы Остаповны, ни Василия Петровича в доме нет.

Зоя там – одна.

Лука почувствовал, как холодок бежит у него между лопаток. Конечно, рано еще паниковать, но…

Он отправился к режиссеру, со скандалом отпросился… Электричество в павильоне не восстановили – лишь поэтому Луку отпустили, да еще пригрозив, что гонорара он не получит, поскольку нарушает контракт. Ладно… Неприятно, но не смертельно.

Пробки эти еще на дорогах…

Сидя за рулем, Лука бесился и одновременно старался соблюдать максимальную аккуратность. Еще не хватало попасть в ДТП и застрять надолго.

Несколько раз набирал номер Зои, но опять без результата.

За городом, на пустой трассе, разогнался.

Еще снег лежал на обочинах, но темнело уже поздно. На западе, сквозь сизые, тяжелые тучи – проблески солнца.

Мужчина вдруг представил этот мир без Зои. Что изменится? А ничего не изменится. Но это-то и плохо! Если ничего не изменится. Если все по-старому будет.

…Она когда-то подарила ему свою поделку, рисунок на слоновой кости. Простенький такой, детский даже – дом, дерево, солнце.

Интересно, кто жил в том домике? Наверное, счастливые люди. Он и она, мужчина и женщина. Может быть, еще их дети.

«Я хочу детей, – подумал Лука – серьезно, даже мрачно, без всякой сентиментальности. – Своих собственных детей хочу. Чтобы двое или даже трое. Вот хочу, и все тут. Пора. Приперло. Хочу! От Зои хочу. А что, она будет прекрасной женой и матерью, я точно знаю. Я, в общем, еду к ней предложение делать, да».

Мысль о том, что они с Зоей могут пожениться, именно пожениться, а не просто сойтись, оказалась для Луки неожиданной и… приятной. Словно он долгое время бродил непонятно где, в темноте, натыкаясь на предметы и людей, а сейчас вдруг вышел на свет. И только теперь он может осознанно решить, куда идти дальше.

Странное дело – раньше он чувствовал себя свободным, не стремясь связывать себя с женщинами серьезными отношениями. А теперь, подумав о браке с Зоей, вроде бы должен был ощутить себя связанным, (связанным-обязанным, должным!), но – нет. Он свободен, потому что хочет этого. Это его желание, это его свободный выбор.

Он, Лука, так хочет.

…Где-то месяц назад, совсем недавно, по сути, он тоже задумывался о браке, но о браке с Полиной. И тогда прежде всего пришло ощущение дискомфорта. Ощущение связанности. Тяжелой ноши. И дело вовсе не в детях Полины (ну, может, и в них тоже, чего самому себе врать). А в том, что они с Полиной не смогли бы стать парой. Она ломала бы его, он – ее. Оба пытались бы переделать друг друга… Не семейная жизнь, а сплошная война! Тяжелая, затяжная, пусть и с перемириями, но с жертвами и потерями каждой из сторон.

С Зоей – тоже непросто, но именно с Зоей все трудности этой жизни преодолеть будет легче. Она – не тяжелая гиря на ноге, она – крылья.