Интрига

- Чего теперь-то говорить? Теперь деваться некуда - надо к свадьбе готовиться. А наговориться еще успеем - вся жизнь впереди.

- Все равно поговори. - Она толкнула жениха на стул возле меня и убежала, крикнув из-за двери строгим голосом, удивительно похожим на голос покойной матери. - Разговаривай с папой! Не молчи!

Мы сидели и смотрели друг на друга: я с откровенным любопытством, он - не зная куда девать глаза.

- Ну-с, разговаривайте, молодой человек, - сказал я. - Привыкайте выполнять приказания.

Он передернул плечами, и мне показалось, что у него сейчас вырвется: "Мало ли что. Приказывать все горазды" - или нечто подобное. Но парень сдержался, только чуточку побледнел. И вдруг сказал совершенно спокойным голосом:

- Сергей Сергеевич, вы извините Свету, что не сообщила о нашем решении заранее. Но это серьезно, поверьте.

Я с любопытством посмотрел на него. Он все больше нравился мне, этот парень. Видно, не слюнтяй какой-нибудь вроде тех, что околачиваются по вечерам у кафе-мороженых. Но никак не мог я взять в толк, что с моей легкомысленной избалованной Светкой может быть связано что-то серьезное. И если бы не записка...

- Вы кто? - спросил я его.

- Я сын Егора Ивановича Колобкова, - не без самодовольства ответил он.

- И только?

- Академика Колобкова. Светлана говорила, что вы моего отца знаете и уважаете.

Это было любопытно. Парень-то, видно, не промах, сразу с козырей пошел, чтобы, значит, больше вопросов не задавали.

- Академика Колобкова я знаю. Не лично, к сожалению, но наслышан. А вас, извините, пока что нет.

- Теперь, как вы сами сказали, - деваться некуда. Еще узнаете.

- Мне бы хотелось узнать сейчас. Как говорится, предъявите документы.

Сказал я это просто так, но парень понял буквально, поколебавшись, полез в карман и подал мне зачетную книжку.

Пришлось продолжать игру, которую я сам ненароком начал. Внимательно, страницу за страницей, стал изучать зачетку. Учился он в том же институте, что и Светка, и тоже на четвертом курсе. Отметки были так себе, весь спектр, от пятерок до троек. В общем, все было в точности, как у моей дочери. Потому они, видать, и приглянулись друг другу.

- Значит, скоро диплом? А там куда? На ударные стройки?

- Куда пошлют.

- Ну не скромничайте. Известно же, куда могут послать сына академика Колобкова.

Он промолчал, никак не отреагировав на мою иронию. И опять я отметил, что парень, видно, не трепло, с выдержкой. В глубине души я был рад такому обороту дела: не раз со смутным беспокойством подумывал о том времени, когда Светка после института упорхнет из Москвы, оставив меня одного. Тогда поневоле, хочешь не хочешь, придется жениться. Ибо телевизор выручает только тех, кто хоть иногда кого-то ждет.

- Скажите, - перешел я на серьезный тон. - А ваши родители знают об этом?

- Знают.

- Тогда понятно.

- Что понятно?

Я не ответил. Я думал о том, что семья академика, как видно, возражает против такого неравного брака. Кто для них Светка? Дочка старого вдовца, не имеющего ученой степени и потому не мечтающего подняться выше должности старшего инженера в своем отделе. Изобретений - кот наплакал, открытий нет, перспектив никаких...

- Отец не возражает против нашей женитьбы, - сказал он, словно подслушав мои мысли.

- А мать?

- Мама? Что вы, она возражать не будет.

- Она что, не знает об этом?

Парень как-то непонятно замялся, и я, так и не дождавшись ясного ответа, сказал:

- Мамы - народ загадочный. В таких случаях они ведут себя непредсказуемо.

- Что я, маму не знаю?! - горячо возразил он.

Тут вошла Светка, и мы оба, забыв о нашем разговоре, с удивлением уставились на поднос, который она держала в руках. Помимо трех чашек чая, были тут горячие пирожки на тарелке, ресторанный деликатес - разрезанные пополам вареные яйца с горсточками красной икры и три маленькие рюмочки с коньяком.

- Я думаю, хватит, ведь ночь уже...

- Когда ты успела? - удивился я, рассматривая пирожки, от которых шел ароматный пар.

- Сожалею, но должна тебя огорчить, папочка: все это - кулинария. Я только разогрела.

- Кулинария! - повторил я и посмотрел на блаженно улыбающегося будущего зятя. - Запомните это слово, молодой человек. С ним вы будете ложиться спать и просыпаться. Это будет самое популярное слово в вашей семье. Или я ничего не понимаю в женщинах.

- Ты ничего не понимаешь в женщинах, папочка.

Я изумленно посмотрел на нее, и душа моя затосковала: так Светка сейчас походила на свою мать, умершую в тот самый день, когда дочка появилась на свет. Всю жизнь я чувствовал себя виноватым в смерти Вали. Я любил ее, слов нет, очень любил. Теперь, спустя двадцать лет, я это знал твердо. Я знал это всегда, и потому, наверное, так больше и не женился. Когда знаешь, что любишь, разве можешь полюбить еще кого-то? Я не турок, чтобы любить сразу нескольких.