Интим не предлагать! (СИ)

Так-то, ну что я теряю? Подумаешь, паспорт печатью замараю, потерплю его один день и всё — три миллиона. Три. Миллиона. Да в моём родном городе можно на эти деньги трёхкомнатную квартиру купить, или двухкомнатную и гараж, или однокомнатную, гараж на две машины и эти самые две машины. Ай, да дофига на что хватит! Три миллиона! Мама дорогая! Я смогу уехать к Джону, сделать ему сюрприз. Никакие квартиры, машины и гаражи не сравнятся с восторгом, что будет сиять в его глазах. Ну уж а если не срастётся, приеду домой и куплю себе на оставшиеся однушку. И ещё что-нибудь. Хотя чего это не срастётся — ещё как всё получится!

Всего-то надо поиграть в мужа и жену денёк, так-то не сильно уж и перетружусь.

На спорт-площадке бегают кросс розовощёкие первокурсники — унылое зрелище, ни один из них с моим Джоном не сравнится. Перевожу взгляд на голубое чистое небо и вижу, как оставляя после себя белую дымку летит самолёт. А в нём лечу я. В Америку.

— Три миллиона и свадебное платье, — твёрдо цежу я, не отрывая взгляд от исчезающей в небе точки.

— Что? — переспрашивает Малиновский.

— Говорю: с тебя три миллиона и свадебное платье. И туфли, — добавляю, уверенно протягивая руку. — Мы женимся, потом разводимся, ты отдаёшь мне деньги и мы друг друга больше не знаем. И ещё важный момент: никакой брачной ночи. Секса не будет!

Малиновский, надув щёки с облегчением выдыхает и, смахнув движением головы мешающуюся чёлку, протягивает руку:

— Пф, да у меня этого секса завались. Никакого секса. Замётано.

Часть 3

— Ты с ума сошла! Всё, немедленно звоню тёть Алле! — восклицает Анька и хватает с письменного стола свой мобильный.

Со скоростью спринтера подскакиваю к Цветковой, выхватываю телефон и поднимаю в вытянутой руке над головой. Анька щурит глаза и, понимая, что с высоты своего карликового росточка точно не допрыгнет, просто протягивает руку и требовательно:

— Дай сюда мой смартфон.

— Нет!

— Ромашкина, не буди во мне зверя!

— Ни за что.

— Сама напросилась, — шипит Цветкова. Цапнув мой айпад, несётся в ванную и, удерживая планшет двумя пальцами, заносит над тазиком с замоченным бельём: — Отдашь?

— Ты дурочка, что ли, знаешь, сколько он стоит?! — возмущаюсь, но телефон не отдаю.

— Мне всё равно! Если ты считаешь, что я вот так запросто разрешу тебе принять участие в этой безумной авантюре — то ты глубоко ошибаешься. Ни за что не позволю, чтобы моя лучшая подруга — единственная! — нажимает, — лучшая подруга сломала себе жизнь!

— Цветкова, не будь параноиком, это фиктивная свадьба — фик-тив-на-я! — произношу по слогам и сажусь на край ванной. — Ну это же так просто — расписаться ради штампа и тут же развестись. Зато три куска, Цветкова. Три! Ты только представь себе эту кучу деньжищ.

— И представлять не буду, просто позвоню твоей маме и она моментально выбьет всю дурь из твоей пустой головы. Согласиться на это безумие, это же…. это же высшая ступень глупости! Сама подумай — это Малиновский, от него точно добра не жди, а вот подлянку — запросто. Он что-то задумал, точно тебе говорю, — со знанием дела констатирует Анька, и я закатываю глаза, негодуя от её феноменальной упёртости.

— Ну что он может задумать? Жениться на мне и потом завербовать в пожизненное рабство? Да нафик я ему сдалась, как и он мне, у нас чисто деловое соглашение — я помогаю ему, он помогает мне, все счастливы, все довольны, фейерверки, бабочки, салюты.

— А если он тебе потом развод не даст? — щурит глаза Цветкова.

— Да зачем ему это? Я тебя умоляю!

— А если он тебя на правах мужа, — запинается и говорит чуть тише “страшным” голосом: — а если он тебя обесчестит?

— Ну тебя уже совсем не в ту сторону понесло. И я сразу ему сказала, что никакой брачной ночи — это главное условие.

— Так он прям тебя и послушает, ага. Святая наивность, будто вчера родилась. Окрутит, обаяет… гадости какой-нибудь в минералку подсыпет — и всё, финита ля комедия, — Анька поджимает губы и садится на крышку унитаза. — Волнуюсь я за тебя, Жень, ну правда дело плохо пахнет.

— Нормально оно пахнет, деньгами, — воспользовавшись заминкой забираю свой гаджет и вкладываю в слова всю уверенность, которую на данный момент ощущаю: — Всё будет хорошо, Ань, не волнуйся. Ты, наоборот, радоваться за меня должна, такое щедрое предложение одной на миллион достаётся. Получу деньги, сделаю сюрприз Джону — полечу без обратного билета и никуда он не денется, — хихикаю, — а потом мы и тебя в Америку к себе заберём.

— Больно нужна она мне, Америка твоя, мне и здесь хорошо, — Цветкова горделиво задирает подбородок, а потом сдаётся. Махнув ладонью, поднимается с крышки унитаза и деловито расправляет на домашних шортах складки: — А вообще, ты права — жизнь твоя, шишки твои и решение тоже твоё. Только потом не реви мне в плечо.

— А чего это мне реветь?

— Потом, когда этот подлец тебя обманет — а он обманет, попомни моё слово — ни один литр слёз в жилетку мне прольёшь.