Интервью… в тумане

Кристина не отвечала. И тишина в салоне нарушалась только присутствием Тони. Но она знала наверняка, что Кристина в салоне. Не могла она оставить дверь незапертой. Она и кабинет постоянно запирала. И Тоня иногда возвращалась к закрытой двери и понимала, что ключи у неё в сумке, сумка на стуле, а стул в закрытом кабинете. Да и уехать раньше времени Кристина не должна была.

— Кристина, — повторила Тоня.

Эмоции переполняли её. Она не могла описать их. Что-то общее страх с азартом и фантазия с беспокойством. Но она точно знает, уверенна просто в этом — она хочет раз и навсегда поставить жирную точку в этом деле. Она была твердо убеждена, что Кристина ответит на все вопросы.

Стоять посередине зала ей надоело, тем более каждая минута сокращала возможность общения с девушкой, поэтому Тоня уверенно прошла в соседнее помещение. Она открыла невзрачную дверь. В комнате было темно. Тоня провела ладонью по стене и нащупала выключатель. Щелкнула им. Лампа загорелась, но не ослепила, как это обычно бывает в темноте, потому что её прикрывало что-то большое и темное. Это была Кристина. Она поднялась от пола и парила под потолком. Тоня присмотрелась и закричала. Только сейчас Тоня поняла, что девушка повесилась. Тоня хотела закрыть глаза, чтобы не видеть тот ужас, который застыл на лице Кристины, но не могла даже пошевелиться. Пронзительный визг разрезал воздух. Тоня почувствовала, как чьи-то руки схватили её за плечи, дернули, вытолкали, закрыли рот (она до сих пор верещала), схватили в охапку и прижали так, что она не могла вздохнуть. Она вырывалась. Билась. Брыкалась. Наступила на ногу.

Он развернул её и прижал к себе ещё крепче.

— Тоня, тише, тише, успокойтесь — мягко говорил Богатырев. Она подняла на него взгляд. Её огромные глаза, в которых ещё оставался ужас, поглотили его. Он потребовал — успокойтесь!

— Это вы? — она не обрадовалась и снова испугалась. — Что вы тут делаете?

— Хотелось и вам задать этот же вопрос.

— Там Кристина. Кристина там.

— Успокойтесь. Мне нужно вызвать полицию. Тоня, я могу вас отпустить?

— А зачем вы меня держите?

Он не отпускал, прижимал к себе, смотрел так пристально в глаза, что ей показалось, он занырнул в неё. Она попыталась высвободиться. Он не пошевелился.

— Что вы тут делаете? Почему вы здесь? Как вы сюда попали? Что вам надо? — она задавала вопросы, не получала ответов, но постепенно успокаиваясь. — Нужно вызвать медиков и полицию — напомнила она.

— Зачем медиков?

— А вдруг она ещё жива.

— Нет. Она уже давно… вам плохо? Тоня, что? Только не падайте в обморок.

Тоня действительно почувствовала слабость, она обмякла, но он продолжал её крепко держать, повел на улицу.

— Вот, возьмите, ключи от машины. Садитесь в машину. В машине есть вода. Я дождусь полиции. Чтобы вас не мучали, я скажу, что сам её нашел.

Она мотала головой, он довел её до машины, усадил, вручил бутылку, то есть помог сделать все то, что предлагал, но она кажется потеряла способность двигаться самостоятельно. Он положил ключи на торпеду.

— Только без меня не уезжайте, — попытался пошутить он. Тоня не реагировала. Максим открыл бутылку, она пшикнула, а Тоня вздрогнула.

— Что вы тут делаете?

— Вас в машину усаживаю. Я вызову полицию и скажу что сам её… — повторил он, но Тоня перебила.

— Почему вы здесь? — требовала она ответа. — Что вы тут делаете?

— Это долгая история, Антонина. Я вам расскажу, но сейчас нужно вызвать полицию, потому что чем дольше мы не вызываем, тем подозрительнее это будет выглядеть.

Он закрыл дверь машины и, направляясь в тату салон, на ходу звонил. Тоня ещё долго сидела в машине и наблюдала, как приехала полицейская машина, скорая помощь, как лениво и сонно двигались сотрудники. По их движениям Тоня поняла, что Кристине уже ничто не поможет. Если была надежда спасти девушку, то все бы суетились, бегали, торопились.

И на неё накатила лавина беспомощности. Раздавила слабенькую надежду. И что-то подсказывало ей, что теперь дамоклов меч навис на ней.

Она не знала, что ей делать, стоит оставаться в машине или необходимо идти на допрос в полицию. Допрос? Какое страшное слово, не предвещающее ничего хорошего. Решив, что её пугают не слова, а все же их неприятное значение, Тоня смалодушничала и трусливо осталась в машине Богатырева.

Она ждала очень долго, казалось, что в ожидании Максима Анатольевича прошла вечность. Она смотрела, как заносили носилки, как выносили тело. Теперь все было безвозвратно.

И в этот момент она поняла, что последние силы покинули её. Она расплакалась. За этим занятием её застал Богатырёв.

— Не плачьте, Антонина. Слезами ей не помочь.

— Максим Анатольевич, не думала, что вы такой черствый.

Он не мог ей признаться, что черствым становится даже хлеб, все зависит от окружающего мира. А его мир успел приучить к жестокости, картине насилия, краскам убийств. Постепенно он привык не показывать это на лице, хоть и сердце разрывалось.

— Тоня, зачем вы сюда пришли?