Интервью с заключенным смертной камеры Бронсо Иксианским

(В)опрос, (О)твет

В: Что привело вас к вашему особому подходу к истории Муад’Диба?

О: Почему я должен отвечать на твои вопросы?

В: Потому что я сохраню твои слова.

О: А! Очень заманчиво для историка.

В: Теперь ты будешь сотрудничать?

О: Почему бы и нет? Но вы никогда не поймете, что вдохновило меня на создание «Анализа Истории». Никогда. Вы, священники слишком многое...

В: Попробуй рассказать мне.

О: Тебе? Ну чтож....почему бы и нет. Я был поражен мелочностью общего взгляда на эту планету, который возникает из-за ее распространенного названия: Дюна. Заметьте, не Арракис, а Дюна. История захвачена Дюной как пустынной планетой, как родиной фрименов. Такая история фокусируется на обычаях, которые возникли из-за дефицита воды и факта, что фримены вели полукочевой образ жизни в дистикомбах, возвращающих большую часть их влаги.

В: Разве все это не верно?

О: Это все поверхностно. Также игнорируйте то, что лежит под поверхностью, как...это как попытка понять мой родной мир, Икс, без вникание в то, как он получил свое название из-за факта, что является девятой планетой своего солнца. Нет...нет. Недостаточно смотреть на Дюну, как на место свирепых бурь. Недостаточно говорить об угрозе, исходящей от гиганстких песчанных червей.

В: Но эти факты являются ключевыми для сути Арракиса.

О: Ключевыми? Конечно. Но они порождают однобокий взгляд на планету также, как и Дюна является планетой одного вещества, потому что она единственный и исключительный источник пряности, меланжи.

В: Да. Давай мы послушаем, что ты можешь рассказать о священной пряности.

О: Священной! Как и все священные вещи, она одной рукой дает, и забирает другой. Она увеличивает срок жизни и позволяет тем, кто ее принимает прозревать будущее, но она вызывает жесткое привыкание и помечает их глаза, также как помечены и твои: полностью голубые без пятнышка белого. Твои глаза, твои органы зрения стали одной вещью без всякого контраста, у тебя единый взгляд.

В: Такая ересь и привела тебя в эту камеру!

О: Меня бросили в эту камеру вы – священники. Как и все священники вы быстро учитесь называть правду ересью.

В: Ты попал сюда, потому что осмелился заявить, что Пол Атрейдес потерял что-то существенное в своей человечности до того, как он смог стать Муад’Дибом.

О: Не говоря о том, что он потерял здесь своего отца в войне с Харконненами. Не говоря о смерти Дункана Айдахо, который пожертвовал собой ради спасения Пола и леди Джессики.

В: Твой цинизм будет отмечен должным образом.

О: Цинизм! Это, без сомнения, более худшее преступление, нежели ересь. Но, видишь ли, я на самом деле не циник. Я всего лишь наблюдатель и комментатор. Я видел настоящее благородство в Поле, когда он убегал в пустыню со своей беременной матерью. Конечно, она была огромной ценностью, но также и бременем.

В: Недостаток в вас, историках, заключается в том, что вы никогда не оставляете ничего в покое. Ты видишь настоящее благородство в Священном Муад’Дибе, но ты обязательно должен вставить циничное замечание. Нет ничего удивительного в том, что Бене Гессерит тоже осуждают вас.

О: Вы, священники, преуспели, действуя сообща с Общиной Сестер Бене Гессерит. Они тоже выжили, скрывая то, что делали. Но они не могут скрыть факт, что леди Джессика была адептом школы Бене Гессерит. Вы знаете, что она тренировала своего сына в духе Общины. Мое преступления заключается в том, что я обсуждал это как интересный факт, детально излагая их мыслительное искусство и генетическую программу. Вы не хотите привлекать внимание к факту, что Муад’Диб был мессией, которым хотела управлять Община Сестер, и что он был их Квисац Хадерахом до того, как он стал вашим пророком.

В: Если у меня и были сомнения насчет твоего смертного приговора, то ты их только что рассеял.

О: Я могу умереть всего лишь раз.

В: Смерти бывают разные.

О: Остерегайтесь сделать из меня мученика. Я не думаю, что Муад’Диб...Скажи мне, Муад’Диб знает, что вы делаете в этих подземельях?

В: Мы не отвлекаем Священную Семью разными пустяками.

О: (смеясь) И для этого Пол Атрейдес сражался за свое место среди фрименов. Для этого он научился управлять песчанными червями. Было ошибкой отвечать на твои вопросы.

В: Но я сдержу свое обещание сохранить твои слова.

О: Правда? Тогда послушай меня внимательно, ты выродившейся фримен, вы – священники, у которых нет бога кроме вас самих. Вы за многое в ответе. Это был фрименский ритуал, из-за которого Пол принял большую дозу меланжи, таким образом открывая для себя видения будущего. Это был фрименский ритуал, из-за которого в результате воздействия все той же пряности пробудилась еще нерожденная Алия в чреве леди Джессики. Вы осознаете, что это значило для Алии родиться в этой вселенной полностью сознательной, охваченной всеми воспоминаниями и знаниями своей матери? Никакое насилие не может быть ужасней.

В: Без священной меланжи Муад’Диб не стал бы вождем всех фрименов. Без этого священного пробуждения Алия не была бы Алией.