Когда повесть задумывалась, она планировалась именно так: показать, как одинок и несчастен наш современник, которого судьба занесла в Светлое Будущее, где все ему чуждо — и образ жизни, и люди, и законы существования, и мораль, и все даже самые обыденные представления. Но чем дальше мы углублялись в работу, тем менее удачным казался нам наш замысел. И в один прекрасный момент мы набрели на Главную Идею: в конце концов, наш сегодняшний недобрый, грязноватый, малоаппетитный мир населен в том числе и людьми добрыми, умными, честными, бескорыстными, для которых главное наслаждение в жизни — творческий труд, а честность, верность и доброта составляют фундамент нравственности. Это самые настоящие Люди Будущего, — только живут они в настоящем, и их мало, и им особенно трудно, но окажись они там, в Мире Полудня, они окажутся как раз «на своем месте», и никакого ужаса одиночества и ощущения ненужности не будет — ни окажутся «равными среди равных». В этом ключе мы и написали повесть «Возвращение». И героями этой повести стали наши друзья — вполне реальные люди сегодняшнего дня. Идея эта для своего времени казалась очень свежей, и поэтому нам здорово досталось от казенной критики, которая считала, что «человек коммунизма» должен быть человеком идеальным, а в нашем мире идеальных нет и быть не может (за исключением, разумеется, ударников коммунистического труда и убежденных партийцев).
Это хитрый вопрос. В свое время авторы обсуждали его специально и в конце концов решили: чтобы не громоздить объяснения па объяснения и избежать ненужных усложнений, пусть они все говорят КАК БЫ по-русски. Хотя на самом деле говорят они, может быть, на каком-нибудь «интерлинге», но какое это, в конце концов, имеет значение? Главное, чтобы всем и все было понятно.
В Новосибирском Академгородке я впервые побывал в 1969-м году. К этому времени все уже было написано. Думаю, что и АБС, и строители Академгородка просто исходили из одних и тех же представлений о «городе будущего». Тем более, что представления эти вполне банальны и не содержат в себе никаких художественных или социологических откровений.
Я сильно подозреваю, что ко всем шуткам, которые не вызвали жертв и разрушений, а — наоборот — дали какой-то нетривиальный (непредсказанный) научный результат. Мир Полудня должен относиться с юмором. Чего им? Денег (в смысле, энергии) — куры не клюют. Почему бы не порезвиться? Однова живем. Другая психология. Она отличается от нашей, как психология сытого американца отличается от психологии (вечно голодного) дикаря из бассейна Амазонки.