Интерпретаторы

— Езжай, — согласился Банделе. — Я хочу попрощаться с Лазарем.

Но Лазарь уже направлялся к ним. Он проводил их до автомобилей.

— Надеюсь, — сказал Саго, — женщина предсказала, что в вашу церковь придет благодетель.

Лазарь был серьезнее, чем обычно.

— Нет, сегодня она не предсказывала. Она говорила не о будущем, а о прошлом. Она видела меня рядом с безликим человеком и сказала, что это была смерть.

Когда они отъехали на порядочное расстояние, Банделе спросил:

— Я все время хотел узнать, не было ли у тебя вестей из...

— Деревни? Лагуна и тебе напомнила о ней? Нет. А газеты пугают меня. — Эгбо отрывисто рассмеялся. — Я думал, что похоронил прошлое, но ошибся. Меня преследует воспоминание о пальцах старика, которые ощупывают мое лицо. Я вижу его слепые глаза и просыпаюсь от мелкой дрожи.

Они долго ехали молча; потом Эгбо продолжил:

— Я слишком многое понял, и если бы это случилось сейчас, не уверен, что удержался бы и не остался; легкомысленно было отказываться от власти.

— Ты так теперь думаешь?

— Если ищешь преображения, не бойся власти. Вспомни о Лазаре.

— Я никогда не бывал в этих краях, — сказал с заднего сиденья Кола.

— Тут множество прибрежных деревень. К некоторым из них можно добраться только на лодке.

— И все они входят в Лагос?

— Кажется, да.

— Я сегодня сюда вернусь, — объявил Кола. — Мне надо потолковать с Лазарем насчет Ноя. Если он согласится, я вечером доставлю его в Ибадан.

— Он согласится, — сказал Банделе.

— Беда в том, что я боюсь заблудиться. Я неважно ориентируюсь.

— Я поеду с тобой, — вызвался Эгбо.

— Отлично. Остается только опасность, что мы с тобой слетим в кювет.

— Надо поехать засветло.

13

Этот бродяга где-нибудь шляется, подумал Саго, но, нагнувшись, увидел в замочной скважине свет и прислушался. Напевая «Я не вижу ничего, и это значит ничего», он обошел дом. Может быть, Петер спит? Но он тут же представил себе, что, заслышав открывающуюся дверь, тот скатится с лестницы и предложит выпить по стаканчику на сон грядущий. Затем он подумал, нельзя ли проскочить вверх по лестнице и запереться, но тут же увидел, как Петер ловит его у спальни и предлагает почитать ему перед сном. Саго расхаживал взад-вперед, когда к нему подошел человек.

— Алло! — Белое лицо. При слабом свете виден приплюснутый нос. — С вами что-нибудь случилось?

— Нет. Просто мне негде спать, вот и все.

— Боже, как смешно.

— Разве? Рад за вас.

— Я не хотел сказать, что это действительно смешно. Дело в том, что я слышу эту фразу ежедневно.

Саго сжал кулаки:

— Послушайте, вы...

Но человек ласково остановил его.

— Я говорю вам правду. Мне все время приходится это слышать. Видите ли, я американец, и это кажется объявлением о бесплатной гостинице каждому американскому бродяге.

Уже много дней Саго не мог избавиться от ненависти к белым лицам, которую пробудил в нем Пинкшер. Даже воспоминания о дерзости миссис Фашеи, о ее презрении к соотечественникам, о ее безразличии к собственному шокированному мужу, не могли с давешнего приема искупить перед Саго вину и униженность белой расы. Лишь с большим усилием, ценой напряжения желудка он мог сознательно думать о ней как о белой девушке. Манеры же этого человека казались Саго особенно грязными и вызывающими.

— Что ж, я не американский бродяга.

Собеседник улыбнулся.

— Еще не встречал африканца, который не был бы чем-нибудь оскорблен.

— А я не встречал американца, который бы не думал, что его наглость воспринимается как дружеская откровенность.

— Боже милостивый. Я вышел подышать воздухом, знал ли я, куда я зайду?

— Убирайся, — пробормотал Саго, — твоя рожа действует мне на желудок.

— Простите, я не расслышал.

Саго не отвечал. Он не мог решить, кто опасней, Петер или этот субъект.

— Знаете ли, — сказал незнакомец, — вы и подобные вам — самые недружелюбные люди в Нигерии.

— Я знаю. Американцы ждут всеобщей любви...

— Нет, нет, дело не в этом... Что угодно, только не это. — Саго почувствовал, что его подбивают на пошлость. — Послушайте, меня зовут Джо Голдер. Я лектор по истории Африки. У меня бессонница, вот я и решил прогуляться.

Саго кивнул и опять прислушался у дверей.

— Если вы не можете попасть в дом, пойдемте ко мне. Я поставлю вам выпивку.

— Нет, спасибо. Сегодня я трезв, и мне не хочется портить вечер.

— Хорошо, тогда кофе. Но пойдемте поболтаем минут пять. Это порядочно отсюда, но я вас привезу назад.

Обдумав предложение, Саго решил, что ему не мешает отогреться. Зашагав рядом с Джо Голдером, он обнаружил, что тот поразительно малоросл. Из-за атлетических бицепсов он казался куда выше. На плечах его сидела непропорционально маленькая голова. Дураки вроде Джо Голдера приезжают в Африку, чтобы нарываться на неприятности.

— У вас почти незаметен американский акцент.

— Это из-за Оксфорда. Я провел там пять лет, и, видите, не зря. Я не очень-то американец.

— Обменяйтесь правами рождения с одним моим знакомым немцем...

— Только не с Петером!

— Так вы его знаете?

Лицо Джо Голдера скрылось за шишковатой непроницаемой маской.