Интернет

— … только после этого произносишь стоимость! — голос его эхом отражался от крыши, пугая меня до усрачки. — Понял? А теперь… Возможно, мне следовало тупо пнуть его, и он бы разбился насмерть.

Пусть бы он успел нажать на кнопку, подорвав к чертям собачьим половину правительственной верхушки, Грея и кучу народа. Это было самым очевидным и простым решением из тех, что пришли мне в голову в тот момент.

— Сдавайся! — зарычал я. Это был сигнал для Грея, но Паша воспринял его иначе.

— Что за… — он обернулся. Секунду он смотрел на меня, стараясь сообразить, как же я оказался в двух местах одновременно. Но только секунду. Он отбросил в сторону бинокль и достал подрывной механизм, демонстрируя его мне.

— Не подходи, — твердо сказал он. — Иначе — бум. На черную самодельную коробку с одной единственной кнопкой я не смотрел — она меня не интересовала. Только Паша.

— Зачем тебе это? — спросил я. Он обозлился словно учитель, пытающийся втолковать простую истину тупоголовому ученику.

— Затем, что иначе это не решить! Бесполезно что-либо говорить, показывать или доказывать. Они скажут, что все сфабриковано, что это подделка! Или, что хуже, все эти люди не воспримут всерьез, сочтя за шутку. Шоу, понимаешь? Это единственный выход — убедить всех в ошибочности их методов борьбы с преступностью! Доказать, что все это серьезно.

— Дурак ты, — ответил я ему. — Своим гребаным терроризмом ты только доказываешь необходимость данной системы. Он замешкался, и я этим воспользовался. Прыгнул на него, прицеливаясь кулаком в висок. Он отреагировал мгновенно, уходя в сторону. Крутанулся и с размаху двинул мне тяжелым ботинком по спине. Я, вскрикнув от боли, шлепнулся на деревянный обшарпанный пол. Вовремя сообразил, что мне нужно перевернуться на спину и отталкивать его ногами, как учат по телевизору. Первые секунды я даже попадал по нему, но затем он схватил мою ногу и пнул в ребра.

Свободной ногой я одновременно ударил его в район почки. Он отскочил, схватившись за ушибленный бок — я промазал на какой-то сантиметр. Я, пошатываясь, встал, попытался принять боевую стойку, имитируя Брюса Ли. Паша лишь рассмеялся надо мной.

— Дилетант, — с издевкой бросил он. Он молниеносно приблизился ко мне, занеся правую руку для удара сбоку. Я вспомнил, что такой удар довольно легко блокируется, поднял свои руки, защищая голову и поворачиваясь корпусом, чтобы погасить удар. Первый кулак пришелся на мой блок. Второй — уже с другой стороны — нашел щель в моей защите и попал в ухо. Третий — снова в блок, теперь уже ослабевающий. Но затем он чуть-чуть шагнул вперед и вбок, заступая за меня, обнял мой незащищенный торс, взял руки в замок и стал сжимать. Сначала я было обрадовался, что его прием не сработал

— больно не было, лишь воздух начал выходить под давлением, но Паша довел прием до конца — чуть-чуть сдвинулся в сторону, поймав меня на «плавающих ребрах». Дикая боль сразу во всем корпусе, он продолжает давить и давить, слегка покачиваясь и заставляя мои ребра двигаться относительно друг друга. Я кричал, не в силах ничего сделать. Я проиграл, обессилено свалившись на пол и воя от боли, когда он меня отпустил. Анархист лишь рассмеялся, да еще и харкнул сверху. А затем хорошенько двинул мне в живот, подтверждая свою победу.

* * *

— Надо довести дело до конца, — сказал Паша, поднимая с пола детонатор.

— Замри! — раздалось со стороны лестницы. Я повернул голову и сквозь слезы боли увидел бойцов спецназа.

Одетые во все черное, с масками на голове и с большими пушками в руках. Один стоял уже на площадке, взяв в прицел Пашу, второй только показал голову и автомат, стоя еще на лестнице.

— Что за? — оторопел Паша. — Ты их вызвал?

— Положи детонатор и отойди в сторону! — крикнул спецназовец. Паша поднес палец к заветной кнопке, не собираясь слушаться людей с оружием.

— Положи! — крикнул второй раз спецназовец.

— Да пошли… Прозвучал выстрел. Совершенно не такой, как фильмах и видеоиграх.

Тихий, будто кто-то плюется, но яркий до ослепления и смертельный. Пуля попала в шею. Детонатор выпал из рук Паши, сам же он завалился на перила и, перевернувшись через голову, сиганул вниз, оставляя за собой в воздухе кровавый шлейф мелких кровавых капелек.

— Объект снят, — доложил в рацию силовик таким тоном, будто сообщал жене, что купил хлеба. — Чисто не вышло. Глэмин в порядке, только немного потрепан. Я действительно уже приходил в себя — ребра отпустило, только побаливала ушибленная печенка, да горело пострадавшее ухо. Но меня все же спустили вниз на носилках. Вокруг здания столпились силовики, приехала скорая (пока меня спускали, труп Паши уже успели убрать и даже снег очистить от крови чтобы не омрачать продолжавшийся невдалеке праздник), да еще вокруг ходил какой-то важный дядька в дорогом костюме. Ему было за пятьдесят, голова блестела лысиной во всю макушку, а остатки волос по бокам и сзади были наполовину седые.

Он носил очки.